- Да лучше уж в приюте! – Ирида удивленно смолкла, услышав мои слова. Не ожидала? – Через три дня духу моего не будет в этом доме, по завещанию, я уверена, родительский дом мой и…

- Вот, как ты запела, - тетушка взяла протянутый Амарантой ножичек и вскрыла конверт, - хотела получить завещание? Что ж, давай посмотрим, что тебе было оставлено.

Вздрогнула. Нет-нет, я была готова к прочтению завещания. Часть меня ждала этого долгие пятнадцать лет. Увы, на конверте, найденном в спальне родителей, стояла ограничивающая пометка: «вскрыть не ранее, чем за три дня до совершеннолетия Тессании Фицвальд». А после его и вовсе забрал под свой контроль нотариус Бальмонд Вирон.

Руки сами собой сцепились в замок, я же внимательно следила за Иридой, молчаливо застывшей над бумагами. Сердце гулко стучало в груди, ускоряясь с каждым промедлением.

Я хотела было взмолиться о прекращении этой невыносимой пытки ожидания, как тетушка заговорила:

- Где же оно, - она водила пальцем по строкам, выискивая нужный текст, а я… я была готова вырвать бумагу из её рук, прочесть самой последнюю волю родителей. – А, вот! Так… это не то, тра-та-та… и это не то… Надо же, Тессания, все, что касается тебя уместилось в двух строках:

«… нашей дорогой дочери, Тессании Вариэтти Фицвальд, завещаем фамильную книгу рода Шерентон и родовой кулон с цепочкой. Завещание составлено…»

Она довольно осклабилась, вытряхивая из пухлого конверта небольшой кулон в виде потертого крыла на тонкой золотой цепочке. Покрутив её в руке, протянула мне:

- Вот, держи, все, что тебе оставили твои драгоценные родители!

А я… я застыла, не веря своим ушам. Нервно выхватила лист завещания, быстро пробежала глазами и… снова не поверила. Этого просто не может быть! 

Нет. Нет-нет-нет!

Я отказываюсь верить в это! Они просто не могли со мной так  поступить!

Слизнула с пересохших от напряжения губ соленую влагу, запоздало понимая, что плачу. Предательские слёзы текли по щекам, оставляя после себя влажные дорожки.

- Матушка, ты видишь? Наша стальная девочка все-таки может плакать! – Амаранта явно получала удовольствие от увиденного.

Проклятые шэхассы!

Не позволю им думать, что они сломали меня. Только не сейчас. 

Вскользь утёрла ладонью глаза, смахивая с ресниц прозрачные капли. Плотно сжала губы, выпрямляясь. Что ж, выбора у меня больше не было. Да я теперь даже в своём собственном доме скрыться не могла – не было у меня его больше. Судя по завещанию, ничего у меня больше не было.

- Спасибо, - процедила сквозь зубы, забирая протянутый кулон.

Развернувшись, поспешила покинуть террасу. Оставаться с последней и единственной роднёй не было никакого желания. Внутри меня клокотала самая настоящая ярость, рвущаяся наружу. С каждым шагом я ускорялась, а как только переступила порог чёрного входа, перешла на бег. Горькие слёзы застилали глаза, но мне не нужно было видеть дорогу. Я знала её наизусть. Путь, выученный с детства. 

Ещё немного, ещё чуть-чуть.

Дыхание сбилось. Свободное платье, казалось, сдавливало рёбра, мешая дышать. Осталось перейти небольшой склон, чтобы увидеть его – небольшое голубое озерцо с поросшим кругом высоким камышом. Рядом, перед расчищенным бережком, стоящую одинокую, чуть кособокую, лавочку.

Добежав до берега, упала на колени, взрывая руками рыхлый песок. Боль и обида скопившиеся внутри меня требовали выхода. Набрав в грудь побольше воздуха, запрокинула голову к небу и, что есть мочи, закричала, выплескивая все, что накопилось.

Я кричала долго, пока из горла не начали вырываться хрипы. Обессиленная, упала на песок, сворачиваясь калачиком.