Пока тот, пыхтя, разматывал тюрбан и сдергивал с себя кафтан с жилетом, демонстрируя готовность к кровавой битве, Хаджар мысленно дал себе оплеуху.

Как много времени прошло с тех пор, когда и он был в точно таком же возрасте. Да и чего уж там – сам по себе Шакха по веснам он обогнал не больше чем на шесть, может, восемь. Но тем не менее, никак кроме «мальчишки» Хаджар его не воспринимал.

– Я жду от вас честной битвы, – суровым тоном произнес Шакар, обращаясь одновременно и к иностранцу, и к племяннику.

По Небесному солдату было видно, насколько сильно он переживал. Увы, вовсе не за Хаджара. Легкий укол одиночества был свидетельством того, что это слегка задело сентиментальность. Тут же в макушку Хаджара довольно ощутимо вонзились кошачьи когти.

– Ладно, ладно, – улыбнулся Хаджар.

По примеру Шакха он вылез из сандалий, размотал тюрбан и снял с головы, к всеобщему удивлению, белого котенка. Тот, оказавшись на песке, недовольно зашипел и тут же спрятался в красно-синих тканях тюрбана.

По сравнению с натренированным телом Шакха, где были прорисованы все группы мышц настолько отчетливо, что позавидовала бы иная скульптура опытного ремесленника, Хаджар выглядел несколько более… реалистично. Нет, в рельефности ему нельзя было отказать, но не такой показной, как у Шакха. Да и к тому же очень сложно было красоваться телом, на котором живого места от шрамов не было.

– Мой учитель говорит, что чем больше у воина шрамов, тем хуже он как воин, – зубоскалил Шакх. – Настоящий воин позволяет касаться своей кожи лишь любовнице!

– Ну, твоей-то явно никто, кроме матери, еще не трогал, – легко парировал Хаджар.

Шакх зарделся настолько отчетливо, что стало очевидно – ответный укол Хаджара попал в точку. Уверенность мальчишки добил неприкрытый смех Ильмены, пришедшей в себя после сражения.

– Приступайте, и да будут великие звезды к вам благосклонны, – повторил церемониальную фразу Шакар.

В ту же секунду в руках Шакха очутились два кинжала. Вновь, как и в прошлый раз, по ним заструилась белая энергия. Она коснулась песка, и из двух вихрей выскочили песчаные псы. Опять каким-то чудесным образом испарилось оружие молодого воина, обернувшись сверкающими стальными языками псов.

Хаджар внимательно следил за потоками энергии Шакха, но не чувствовал в них ни единого намека на секрет техники. А юноша продолжал водить руками, будто опытный кукловод на представлении.

Он вытянул вперед правую ладонь и отдал короткий приказ:

– Разорвать!

Псы завыли и нырнули в песок. Со стороны за этим было весьма чудно наблюдать, а вот оказаться один на один против безумной техники… Что же, видимо, не зря долгие годы Хаджар носил прозвище Безумного Генерала.

Его губы исказила предвкушающая, почти сумасшедшая и совсем не человеческая усмешка. Кому-то из зрителей и вовсе показалось, что в качестве противника племяннику караванщика достался не человек, а зверь. Жаждущий битвы монстр, натянувший людскую шкуру.

Хаджар выставил перед собой безымянный, но добрый клинок. Он внимательно следил за песком вокруг себя, чувствуя, как где-то в его недрах кружат голодные псы. Но сколько бы Хаджар ни старался, а не мог определить, откуда именно они выпрыгнут.

На одних лишь инстинктах он сделал стремительный секущий удар вправо. С лезвия сорвался серп, оставивший на стене в тридцати шагах глубокую борозду. Пес, рассеченный надвое, завыл, но в ту же секунду он вновь слился воедино и рухнул в песок.

Хаджар зарычал не хуже того самого пса, когда правое бедро ожгла острая вспышка боли. Из земли рядом с ногой вынырнула одна из тварей и впилась песчаными клыками, а затем полоснула кинжалом.