– Этой девочке и её брату я многим обязан.

Но король ничего не хотел слушать и продолжал плеваться недожёванным яблоком.

– Я наслышан о твоих бабах, и ты прекрасно знаешь, что раньше я в это нос не совал. И лишь потому, что знал: утром тебе будет плевать, рыжая с тобой валялась или мулатка. Имён ты ни у одной никогда не спрашивал, и я был уверен, что, встреть ты хоть одну на улице, не узнал бы. Но сейчас ты зашёл слишком далеко. Это ж надо! Тратить деньги из казны на содержание шлюх!

– Рики не шлюха, – сцедил Гай, сверля раздражённым взглядом перепачканный яблочным соком стол. Если вовремя не протереть, поверхность станет омерзительно липкой.

Король оторвал руку от плеча племянника и схватил с вазы второе яблоко. Злость разыгралась, и приглушить её жеванием было верным решением.

– Конечно! Не шлюха! А кто тогда?

– Я же сказал, я многим обязан этой девочке, и моё дело, как я с ней за её услуги расплачиваюсь.

Риккард свесился над сидевшим в кресле Гайлардом так, словно намеревался того раздавить. Яблоко, оказавшееся с червяком внутри, было отброшено в угол, а красное от гнева лицо раздулось, и губы размыкались лишь для того, чтобы выплеснуть новую порцию злости на упрямого племянника.

– Ты – мой наследник, Гай. И я всегда потакал тебе во всех твоих прихотях. Ты захотел золото Ллевингора – я дал тебе войско. Ты захотел болота на западе – я успокоил лордов-вассалов, что сделка взаимовыгодная и на тугодума Швидоу никто со стороны короны не давит. Тебе не кажется, что пора и тебе проявить уважение и сделать так, как того хочу я? Я не просто твой дядя, я – твой король, который, в конце концов, может запросто отрубить тебе голову.

Гай медленно повернулся в сторону Риккарда и с ухмылкой произнёс:

– Тогда вам некому будет передать корону, ваше величество.

Губы короля плотно сомкнулись. Слабое место династии Стернсов было известно многим, и король не любил болтать на эту тему. Разве что со стариком Альгервильдом и только тогда, когда оба прилично выпьют. Но Риккард не был бы королем, если бы позволял каждому, даже близкому человеку, пользоваться его слабостью, а потому, дождавшись, когда Гай в полной мере насладится своей мелкой победой, вымолвил:

– Я в последний раз тебе говорю: женись на ллевингорской девке, заделай от неё сына, присоедини к себе их земли, а потом спи, с кем хочешь. Хоть с лошадью. Пей, кути романы с красивыми женщинами... Или, если тебе нравятся тощие и уродливые, с тощими и уродливыми. Только вначале обеспечь меня здоровым наследником королевской крови. А нет – я раздавлю тебя, как клопа!

Гайлард поднялся в кресле и встал напротив короля.

– Не вы ли, дядя, всегда высказывали недовольство моими военными кампаниями? Не вы ли всегда ворчали, что я рискую своей жизнью, выезжая на поле боя? В меня летело много стрел, но все – мимо. Меня пытались убить много раз, и одной твари это почти удалось. А тут вы собственноручно хотите свернуть мне шею и оставить королевство без короля?

– И оставлю! Если тот король – болван и, вместо того чтобы заботиться о законных наследниках, норовит наделать уродливых бастардов!

– Дядя, эта девочка для меня не более чем...

– Даже слушать не желаю! Неотесанная, грязная, уличная дешёвка!

– И всё же она будет рядом со мной столько, сколько мне это будет нужно. Взамен обещаю, что леди Мириан будет от меня рожать, как крольчиха: много и часто.

Король скривил губы, но возражать не стал, а только едко поинтересовался:

– И что же та девка тебе такого сделала, что ты теперь будешь содержать её пожизненно?