Стоявший в огромной трапезной гул, где из слов можно было разобрать только те, что говорил сосед рядом, на время стих. Два государства – победитель и побеждённый – обменивались любезностями, поднимая кубки за здравие и счастье Гайларда и Мириан. Концовки речей подхватывали гости, громко радовались, пили до дна и требовали дать им слова, чтобы восхититься красотой молодой пары, а заодно и наплести с гору лести Риккарду Стернсу, развалившемуся в кресле ленивым львом и окончательно захмелевшему.

Гайлард вышел из-за стола. Стоявшая за его спиной Рики было рыпнулась следом, но Стернс щёлкнул пальцами, приказав девушке оставаться на месте. Рики ничего не оставалось как замереть и вытянуть шею, чтобы попытаться рассмотреть, что происходит в другом конце залы.

– Не стоит так напрягаться, – услышала девушка вкрадчивое рядом.

Говорил Риновар – Рики отлично успела выучить за день его размеренный голос.

– Прислуге не положено ни привлекать к себе внимание, ни самой пялиться на господ. Там, – Риновар кивком указал на дальние кресла, к которым спешил Гайлард, – не балаган, и хохму не покажут. Так что встань ровно, спину выпрями, руки опусти. Взгляд – в пол. Мышь должна быть более заметна, чем ты.

– Это легко, – ответила девушка. – Мышей в казармах всегда подмечали и сапогами в них кидались, а я могла часами на скамье сидеть и не дождаться даже плевка в свою сторону. Но вот делайте со мной, что хотите, а не смотреть я не могу. Я в жизни никогда подобной красоты не видела, дайте наглядеться!

Слуга смилостивился, сам зыркнул в сторону леди Мириан и тяжело вздохнул. Его покойная жена даже отдаленно не была такой. Все поцелуи были пресными на вкус, и как бы ни хотелось добавить в жидкий суп острого перца, его попросту не было в закромах.

– Красоты вокруг и правда мало, – согласился Риновар и на шажок пододвинулся к Рики, словно желал продолжения сплетен. – Дамы все собрались хоть и из высшего света, а на половину смотреть тошно. Видишь вон ту бледную и постоянно чихающую? С ней рядом никто, кроме Дагорма, сесть не рискнул. Это Кхира, старшая дочь короля Риккарда.

– Королевская дочь, а вся зачахла… Его милость дочку совсем не кормит?

– Кхира долго и сильно болела – еле выходили. Теперь вот каждый час кашляет.

– Как бы старик не заразился!

– Дагорм-то? Его уже давно никакая гадость не берёт. Думаю, и помрёт он только тогда, когда голову отрубят.

– А высокая и худая кто?

– Леди Росанна Альгервильд. Её отец – владелец земель в Папоротниковой впадине.

– Лицом ничего. Только брови слишком тёмные.

– Вчерашним днём она переборщила со смесью из свекольной ботвы и луковичной шелухи.

– Зачем?

– Видишь ли, некоторые дамы идут на любые ухищрения, чтобы заинтересовать хоть какого-нибудь мужчину.

– У неё есть имя и состояние. Разве этого мало, чтобы кого-то заинтересовать? Брови-то зачем ещё красить?

Риновар достал из нагрудного кармана платок и вытер им пот со лба. Не каждый день распорядителю лорда Стернса приходилось вести беседы о женских ухищрениях; подкованности в этом вопросе было мало, а вот сожалений о начатой теме уже слишком много.

– Видимо, потому и красит, что не всё гладко. Всем ведь хочется супруга познатнее и получше, а лучших давно расхватали.

– Надо же, – протянула Рики, – высший свет, а нравы, как у нас в деревне. За братом тоже все девицы увивались, потому что он помощник старосты и дом большой имеет, и внешне красавец. Ни шрамов, ни бородавок на лице нет.

– Вот, – поучительно заметил Риновар, – бьюсь об заклад, он выбрал такую, что глаз радуется.