– Садовник умер? – робко предположила девушка.

– Умерла моя мать. – спокойно ответил Гай.

– Простите.

Неловкое молчание длилось недолго.

– Отцу было не до сада; все розы засохли, и только пара кустов выжили. Росли себе, дичали и даже наплодили бутонов, которые имели наглость распускаться из года в год. Я каждый день смотрел на них, на то, как бесстыдно они цветут, с каждым летом становясь всё краше, в то время, как моей матери этого уже не дано, и закипал к ним ненавистью. В один холодный день я взял лопату и...

– Выкопали их и вышвырнули, а потом пожалели? – выпалила Рики.

– ...перекопал, рассадил на места засохших и нанял нового садовника, наказав тому глаз с кустов не спускать. Теперь мой сад такой, каким он был когда-то прежде. Матери бы это понравилось.

– Обязательно бы понравилось, – впервые к месту поддакнула Рики, тронутая той нежностью, с которой всегда внешне холодный Стернс говорил о простых растениях. Девушка была уверена, что поверни он сейчас в её сторону голову, она увидела бы в его глазах слёзы. – От чего она умерла? – поинтересовалось Рики. – От болезни?

– А это уже не твоего ума дело, – Трогательную нежность как волной смыло; вернулся прежний хозяин. – Лучше скажи мне, что ты здесь делаешь, когда тебе было наказано всегда быть возле меня?

– Я...

Гайлард не дал договорить.

– Наш уговор был: я беру тебя к себе, а ты служишь мне и днём, и ночью, оберегая от своего клыкастого дружка. Так?

– Так.

– Я отпускал тебя помыться и почистить одежду, так?

Рики кивнула.

– И я смел надеяться, что ты выполнишь моё распоряжение быстро, и я уже не буду более беспокоиться о безопасности своей жизни. Но что я вижу? Ты просто стоишь тут и дышишь розами!

– Но, милорд, это же такие... такие... такие розы! – страстно выплеснула Рики, так и не сообразив, каким словом можно было описать всё то великолепие, которое сейчас сводило её с ума, дразнило, искушало, пьянило.

Гай улыбнулся. Нет, конечно, темень вокруг была страшная, и дальше кончика своего носа Рики с трудом видела, но месяц в небе в тот самый миг вышел из-за пухлой тучи, и девушка заметила, как дрогнули губы на лице хозяина.

Гайлард был прекрасен. В чёрных одеждах, расшитых серебряной нитью ровно настолько, чтобы смотреться не вычурно и в то же время достойно наследника короля, Стернс выглядел величаво, и пропасть, и без того огромная и лежавшая между ним и Рики, вдруг на глазах у девушки увеличилась вдвое, а ведь всего минутой ранее Рики о ней даже не вспоминала. Во всём виноваты эти розы! Они свели с ума. Или месяц. Ведь именно он так некстати высунулся из-за тучи.

Прозвучал рог. Низкий звук донёсся не с улицы, а из-за стен. Такое могло говорить только об одном: его величество Риккард Стернс явился на ужин. Явился один. Без сопровождения хозяина башен Торренхолла и по совместительству племянника. И в лучшем случае тяжёлый стул за столом королю отодвинул Дагорм, а в худшем...

Гайлард выпрямился.

– Идём.

– Как? Я с вами?

– Мы, кажется, это уже обсудили.

Гай шагал широко и быстро; Рики едва поспевала.

– Может, я лучше постою за дверью?

– А жрать меня твой ненаглядный тоже будет за дверью?

– Прежде чем вас сожрать, ему надо будет в залу через те двери просочиться, а, значит, пройти мимо меня.

– Пролезет. Эта скотина, где хочешь, пролезет. Гнидой прикинется и в постель ко мне по балдахину скатится. Кстати, тебе уже подготовили комнату?

– Да, милорд. В том крыле, где кухня и где спят...

– Я же велел рядом со мной!

– Может, я вас не так поняла?

– Вокруг меня одни болваны. И ты в их числе.