Саид сорвал с головы эфес с покрывалом. Густые кудрявые волосы рассыпались по плечам. Я никогда не видела его в гневе или ярости, и увиденное меня напугало. Ассасин отдавал приказы, не повышая голоса, но волна ярости ка будто докатилась до меня, заставив сжаться.

- Что… что он сказал с ней сделать? Фируза, а что… в этих бочках?

- Соль, - наблюдая, как Нур привязывают за руки к деревянной перекладине, ответила бедуинка. – Глупая… глупая девчонка…

- Зачем соль? Они ее что, хотят… - моя фантазия журналиста оказалась слишком пестрой и подкинула несколько вариантов.

Либо закопают по шею в соль… Либо заставят съесть… Какими еще изощренными пытками овладели эти варвары?

- Господин велел всыпать ей пятьдесят ударов плети. Соль будут втирать в раны. Если выживет, искупит свою вину.

Меня затошнило. Я сглотнула, стараясь не смотреть на то, как грубые руки стражей разрывают топ на спине Нур, обнажив кожу.

- Жалеешь? – голос Фирузы стал сухим. – Она бы убила тебя, и не задумалась. Это предупреждение.

- Какое?

- Что в следующий раз она проказами не обойдется. Аллах милостив, Блисс. Следующего раза для нее не будет…

Шок схлынул. Я во все глаза смотрела на то, как из человека собираются сделать скулящее от страха животное. В моем мире… да я давно и крепко увязла в мире, не имеющем ничего общего с моим!

Он мог наказать ее иначе… навсегда прогнать из своей постели, определить на тяжелую работу, отхлестать – но за пологом своего шатра. А не здесь. И не с такой жестокостью. В конце концов, глупой девочкой двигала ревность. И даже был понятен ее страх стать отверженной сильным покровителем в этом ужасном месте.

Я бы ни за что не стала жалеть ее в другой ситуации – но при мысли о том, какая боль ей предстоит, все внутри сжималось. Я, наверное, никогда не смогу спокойно спать, если стану свидетельницей этому. Мне бы просто уйти, но я понимала, что не смогу так это оставить. Просто потом не справлюсь с грузом вины.

- Фируза, позови Саида. Они же ее убьют. Нур и десяти таких ударов не выдержит!

Плеть, появившаяся в руке экзекутора, заставила меня зажмуриться.

- Значит, господин ошибся в ее силе и пламя на самом деле – малодушный тлеющий уголек. Не вмешивайся, Блисс. Ее наказания уже не остановить.

- Но я же не пострадала… вряд ли она хотела…

- Сжечь тебе лицо? – без обиняков подсказала бедуинка. – Именно это она и пыталась сделать. Но дело даже не в этом. Нур пошла против господина. Показала неуважение, осмелившись обидеть его гостью. А вот подобное он никогда не оставит без внимания.

Послышался свист. Я вздрогнула, но понять ничего не успела. Жуткий женский крик разорвал ночную тишину, и на спине молодой бедуинки появилась кровавая полоса.

- Пойдем же, - видимо, давить на меня, свободную женщину, Фирузе было запрещено, и она старалась мягко увещевать. – Убивать ее господин не станет. О ее ранах потом позаботятся…

Я бросила пылающий взгляд на оставшихся танцовщиц. Поразилась – никто не плакал и не отводил глаза. На устах одной из них вообще играла торжественная улыбка – она ловила кайф от боли соперницы. Рыжеволосая девушка лишь поджала губы, отошла к костру и подбросила туда несколько пальмовых щепок.

- Саид! – крик сам по себе вырвался из моего горла. Эхом отозвался посреди песков, и заглох, когда на спину девушки обрушился очередной удар.

Истязатель набрал полную ладонь соли и, размахнувшись, бросил горсть в спину Нур. Мне показалось, что ее отчаянный крик был слышен даже в поселении шейха Кемаля. К горлу подкатила тошнота.

Я понимала, что надо не просто уйти, а бежать. Блисс Уивер, которая всегда гордилась своей стрессоустойчивостью, в этот раз была близка к обмороку и не понимала, как вообще уснет этой ночью.