- Ты же сам добивался того, чтобы наши отношения с королем перешли в горизонтальную плоскость. А теперь что же, передумал?
Горло перехватило от захлестнувшей горечи. Милый верный вьюн, выглянув с ладони, спиралью обвил руку и прижался с щеке бархатным малиновым бутоном. Я отвлеклась на него и даже как будто немного успокоилась. По крайней мере, ком в груди исчез и стало легче дышать. Чуткий к моему состоянию росток тут же вернулся на место.
- А если передумал? - огорошил вопросом Лаэрн.
- А если уже поздно? - Я чувствовала, как в уголках глаз скапливается предательская соленая влага.
- Я думал, что готов принять всё, что благо для тебя. - Внезапно широкая жесткая ладонь, сжимавшая моё плечо, нежно его погладила.
Голос Арканума звучал непривычно глухо и надломленно.
- Прикрываясь заботой, ты играешь мною как пешкой, ничего толком не объясняя, считая, что я прекрасно исполню свою партию и вслепую. Ты совсем не советуешься со мной, у тебя даже мысли такой не возникает. И что самое ужасное - ты игнорируешь не только мои чувства, но и свои собственные. И что же? Посмотри, куда это нас привело. Тебе нравится? Ты доволен?
- Речь идёт не о том, что мне нравится, а что нет, - возразил Лаэрн, снова разозлившись.
Было посветлевшие глаза его вновь затопило черными.
- На кону стоят твои жизнь и безопасность.
- Допустим. - Я усмехнулась. - По твоей логике получается, что ради этого можно и ноги раздвинуть. И в сторонке постоять. Подумаешь, любовь! - Сарказмом сочилось каждое слово. - Главное шкуру сберечь.
Я подбежала к двери и дернула за ручку, желая прекратить этот выворачивающий наизнанку разговор. Стало так больно, что я не знала, как эту боль пережить. Но дверь оказалась заперта. А в следующую минуту меня развернули и прижали к ней спиной.
- Причем здесь любовь? - Лаэрн навис темной глыбой. Стальные крылья заслоняли мягкий свет помещения, словно отсекая от всего мира этот маленький островок пространства.
- Почти не при чем, - сказала я, решив, что терять всё равно особо нечего.
Чувство собственного достоинства и так реяло над осколками прежней жизни, как посеченный пулями, изорванный, грязный флаг.
- Вот разве что только… я тебя люблю…
Успевшие стать родными сухие горячие ладони, как колыбель, обняли моё лицо. Сморгнув одинокую слезу, взволнованная и притихшая, я, широко распахнув глаза, смотрела на Лаэрна.
Шок и бледность на его смуглом лице совсем не вязались с образом невозмутимого, всегда добивающегося своего Высшего. Он тяжело сглотнул. Покачал головой, то ли споря с самим собой, то ли не веря.
Я просто ждала. Понимая, что сейчас, в этом странном безмолвии, настало время сделать ему выбор: открыться ли и довериться тому прекрасному, что случилось с нами. Сделать это своим фундаментом и отыскать путь, который не просто сохранит ценную основу, но и позволит возвести на ней крепкий теплый дом. Дом - что навсегда станет надежным убежищем, приютом для каждого из нас. Или же, напротив, так долго не зная милосердия и любви, окончательно отречься от неё, как от досадной помехи, всё усложняющей и мешающей кратчайшим путём достигнуть поставленной цели.
Признаваться в своих чувства было не страшно. Эти слова давно рвались с губ. К тому же, я не знала, как по другому объяснить Лаэрну, что не хочу той страшной цены, которую он готов заплатить дабы выторговать для меня у судьбы жизнь полегче. В этом дьявольском клубке ужасающих непредсказуемых событий я отчаянно нуждалась в правде. Потому что, на мой взгляд, только она была способна хоть как-то упорядочить властвующий повсюду хаос.