Мой дом, моя крепость!

Не готов к жизни в обществе.

Мне не нужно общество!

Вейта. Такие, как она, в моей жизни часто мелькали. Их было много, имён уж и не вспомню.

Шамиры и Татуа вполне хватало. Они полезные и тихие — Аспида не раздражали.  Потому мы уживались, а вот жена...  Её хочу то сожрать, то облизать, то поиметь, то придушить... Она сводила меня с ума. Упрямством, злостью, лживой скромностью, напускным целомудрием...

Мысль испарилась, когда я в подкрадывающейся темноте ночи меж деревьев редкого леса силуэт увидал. Это была не обычная дичь... человек! И судя по хрупкости стана...

ЖЕНА!

В мгновение ярость накатила.

Аспид огнём полыхнул, освещая лучше землю... И, конечно, глупая человечишка испуганно за густыми деревьями схоронилась. Я сделал круг, обманывая её надежды, что не приметил... И когда вновь движение засёк, обрушился, уже на земле принимая лик человека и через пару минут бега, настиг свою жертву.

Вольха

Дождь колотил всё яростней. Под ногами чавкала земля, и было до невезучести скользко. Ещё и Аспид, как назло, появился, но вроде не приметил. Мне бы добраться до люда... а там я упрошу мне помочь.

Сжав зубы и подобрав подол, липнувший к ногам, без оглядки мчалась по лесу. Сердце едва из груди не выпрыгивало, волновалась жутко, продрогла шибко, но упрямо бежала прочь...

 А потом аж дух вылетел, когда меня точно тараном сшибло. Кто-то тяжёлый, сопящий. Вмял меня в землицу мокрую да так, что едва не захлебнулась грязью.

— И куда это ты собралась? — зло прошипел Дамир, меня больно схватив за волосы на затылке. — Прогуляться решила? — с чавком приложил лицом в грязь.

Задохнулась от неожиданности, было забилась под ним, да Аспид быстрее и сильнее был. Крутанул меня к себе лицом, продолжая в грязи топить:

— Дура настолько, что не страшит смерть? — отчеканил, гневно сверкая глазами.

— Не страшит! — зло процедила. Не собиралась на милость врагу сдаваться. Не покажу, как боюсь его. Не выкажу слабости перед чудовищем! — Лучше сдохнуть, чем тебя терпеть, — выплюнула ненависть свою.

— Что, и свояков не жаль? — его тоже от бешенства распирало. — Так плевать на мать и отца?

— А они-то причём?

— Думаешь, я им за тебя новую повинность не повешу?

— Это подло, — змеёй прошипела Вольха, —  спрашивать с детей за долги родителей и мстить родителям за поступки детей.

— А как по мне, полезно! Дабы неповадно было.

— Ну и гад же ты!.. — аж задохнулась от негодования. — Аспид треклятый! — налилась лютой злобой. Забилась под ним, неистово затрепыхалась.

Да он мою дикость в раз оборвал. Руки мои заловил. Над головой скрестил, своей пленяя и яростно сопя, свободной по ноге моей обнажённой шариться стал... Грубовато тискал, без нежности мял, до промежности добираясь.

— Ненавижу! — взвыла в лютом горе. Укусить попыталась, да это его лишь пуще распаляло. Вот уж и плоть его, в меня направленная, кожу обожгла.

Было завопила я, как наяву чувствуя боль от его вторжения, но тут вспомнила слова Дамира: «Аспиду любо, когда отбиваешься!».

И тогда вместо истошного крика, сжала губы, от бессилия отчаянье глотая. Застыла, удерживая себя от сопротивления.

Зажмуривалась, не в силах видеть пыхтящего надо мной Аспида...

Уж готовилась к насилию. Секунды отсчитывала, но ничего не случилось...

Дамир тоже застыл, а ещё, мгновение погодя, мои руки свободными стали.

Неверующе веки разомкнула, не зная, ждать расправы аль нет.

— Ума набралась? — Аспид на ноги встал, во всей обнажённой стати, и я от стыда созерцать мужчину в таком виде, взгляд отвела:

— Совет вспомнила...