— Сейчас бульон тебе сварю, — усмехнулась я и подразнила его куском заячьей ножки.

Он не отреагировал. Закрыл глаза.

Ножка улетела в чугун, где кипятилась вода. 

На варочную панель я поставила сковородку и взяла сделанное днём тесто. Пока всё готовилось, обмотала ноги и надела свитер. Юбку не нашла, её видимо дед себе прихватил. Это и была мужская юбка, самцы оборотней такие носили. Чтобы в человеческом виде ходить, прикрывшись, и в обороте не мешала.

На сковороде я сделала несколько лавашей. Один сразу съела, два других оставила деду. Мужем его не хотелось называть, потому что меня он впечатлил своей агрессией и невменяемостью.

Буду с ним осторожна.

— Голая ляг ко мне, — услышала я хриплый голос.

— Ага, сейчас, — раздражённо ответила. — Мне хватило, как ты со мной поздоровался.

— Не понравилось, что ли? — с ехидной усмешкой спросил самец.

— Я сейчас могу уйти подальше от тебя, — предупредила.

Выглядел он очень плохо, может не вытянуть в одиночестве.

— Что не уходишь? — вздохнул утомлённо.

— А куда?

Я сдвинула чугунок подальше от огня. Заметила, что дед мой сгонял за дровишками и в запас ещё принёс.

Открыла дверцу печки. Огонь окрасил мрак приятным светом. Стало даже уютно.

— Ничего не помню, — с печалью добавила я. — Кроме тебя и нет никого.

— Ляг ко мне, — намного мягче попросил он. — У тебя регенерация превосходная, ты сильнее меня.

— Поделиться? — усмехнулась.

— Поделись, — выдохнул он.

Мне не жалко. Чувствовала я себя отлично. Еда сделала своё дело, я восстанавливалась.

Скинув свитер, забралась на кровать и легла под одеяло спиной к его спине.

— Ты весь горишь, — шепнула я.

Оборотни крайне редко болеют, только в очень ослабленном состоянии. А дед был чахлый. Хотя днём и взбрыкнул, но, видимо, из последних сил.

Он тяжело перевернулся ко мне. Обнял со спины, протолкнув руку под мою шею. 

Стало невероятно комфортно. Необъяснимо спокойно. Как будто так и должно быть всегда. Нормальность происходящего была настолько сильной, что походила на сон. Догорали угли в печке, было тихо и очень тепло в костлявых объятиях мужчины. Вдвоём в забытой избушке посреди леса. И ничего лишнего.

Он пах моим истинным. Скупился на ласки, поэтому просто дышал мне в волосы. Тяжело дышал. Но кожа к коже, соприкосновение давало наслаждение. И его высокая температура согревала лучше печи.

Его вялый член медленно стал входить в моё лоно. Не стоял бойко, доставил мне маленькое удовольствие от проникновения.

Я закрыла глаза, наслаждаясь мужчиной внутри. Он не двигался, так и собирался лежать, получая от моей кожи регенерацию. От моей внутренней влаги силу оборотней.

Но мне-то захотелось!

Я стала напрягать мышцы внутри влагалища. Чувствовала, как реагирует орган. Твердеет, увеличивается в размере.

Я согрелась, даже вспотела. Ухватила пальцами его иссушенное, но стальное предплечье и повела бёдрами.

Член зашел до упора, и я, простонав, излилась соком и кончила. Оргазм сотряс тело, пульсация внутри раскидывала по коже тончайшее искромётное удовольствие.

Почувствовала, как вытекают силы. Самец забирал мою регенерацию, оставляя меня в расслабленном состоянии.

И от усталости и тепла разомлела и стала засыпать.

— Как тебя зовут? — выдохнула я.

— Нил Ильич Лихо, — жарко прошептал он мне в ухо.

«Ну и имечко», — прозвучал в моей голове голос волчицы. 

— Красиво, — блаженно протянула я.

Теперь навсегда это имя у меня будет ассоциироваться с теплом, уютом, надёжностью и немного с лютостью.

2. 2

Проснулась я в таком состоянии, словно всю ночь вагоны разгружала. Были слабость, вялость и нежелание двигаться.