Кардинала Мазарини интересовала Аргентина – легендарная страна серебра, входящая в состав вице-королевства Перу. Ходили слухи, что эта местность не очень хорошо контролируется испанцами. Первый министр Франции рассматривал вариант падения крепости Буэнос-Айрес и стремительное продвижение французского десанта внутрь континента. От лазутчика – Батиста Отвиля, давным-давно посланного в эти земли, давно не было никаких вестей.

Так кстати подвернувшаяся опальная плантаторша с Гваделупы, не побоявшаяся пересечь Атлантику и хорошо владеющая испанским языком, идеально подходила на роль шпионки. Не так много от неё требовалось – выяснить все о городских укреплениях и о возможностях испанского флота в заливе Ла-Плата.

Кардинал не очень верил, что женщина справится с подобной миссией. Но даже если Катрин Франсёр сгинет вовремя этого предприятия, от этого никто не пострадает. Её жизнь на весах большой политики была для него не слишком ценной. В случает успеха первый министр обещал возвращение плантаций и восстановление доброго имени ей и сыну.

Отчаявшаяся найти другой справедливости плантаторша отлично понимала, что является пешкой в Колониальных войнах, но деться ей было некуда.

Зачерпнув ладонями мокрого песка с водорослями, Катрин нанесла это на волосы и стала в них втирать песок. Так же разодрав рясу, стала пачкать её мокрым песком, а чуть позже, выбрав самую сучковатую палку, принялась в кровь царапать ноги и руки.

Через несколько дней в порту Колонии-дель-Сакраменто монахиня в потертой, чуть порванной одежде смотрела, как на небольшую, одномачтовую рыбацкую лодку несколько человек грузили мешки. От них пахло зернами кофе, какао-бобами и табака. Уж эти ароматы она, хозяйка плантаций, ни с чем бы не спутала.

День был ветреный, небо угрюмо и неприязненно гнало по небу серые облака. Рыбацкое суденышко лениво покачивалось у причала.

– Бланка, еще место в трюме есть? – спросил у юной рыбачки хозяин лодки.

Это был Роберто Маркес, молодой человек в возрасте между двадцатью тремя или двадцатью пятью годами. Аккуратная темная одежда простого кроя делала его больше похожим не на рыбака, а на молодого, бедного фидальго[38]. Он, приняв Катрин за монахиню, спасшуюся с потерпевшего крушение испанского корабля, согласился перевести её на другой берег без лишних вопросов, не заикнувшись об оплате.

Девушка, его сестра, одетая скромно и опрятно, стояла у входа в маленькую каюту на корме. Судья по всему, она тоже собиралась выйти в море с рыбаками, так как отлично справлялась с погрузкой.

– Еще пару мешков влезет и всё…

Катрин отвернулась, делая вид, что её не интересуют их дела. Женщина хорошо владела испанским, но португальский понимала через слово. Общий смысл она улавливала, но не более того. Будучи особой не глупой, мадам понимала, что просьба перевести её через залив Ла-Плата совпала с их собственными планами доставить на другую сторону груз, предназначенный для торговли.

– Сестра Тереза, – мы скоро отходим, – предупредил её Роберто на отличном испанском.

– Прошу немного обождать, – кротко ответила Катрин. – Отец Гонсало вот-вот подойдет. Ему что-то нужно мне передать.

Тем временем рыбаки втащили на палубу ещё пару мешков.

– Мне не нравится ветер сегодня, – внезапно сказала Бланка.

– Ветер как ветер. Еще и попутный. Волны нет, так что пролетим эти тридцать миль по заливу легко и быстро. Не волнуйся!

Девушка кивнула и залезла в каюту, чтобы поправить упавший мешок.

– Сестра Тереза! Сестра Тереза! – услышала Катрин голос ковыляющего к ней старого священника местного прихода.