Я экономлю, как могу и на чём могу. Разумеется, не на ребёнке – на себе.

Могу чем-нибудь перебиться, впрочем, сегодня не обедала по другой причине.

– Глупости, Саш, мне просто надо было успеть полы вымыть, я ведь обещала, – улыбаюсь в ответ.

– Сегодня может и так, Ань, но я же вижу, не слепая. Ты всегда впроголодь работаешь, так разве можно? – продолжает причитать.

А потом и вовсе берёт и протягивает мне смятую красную купюру.

– Держи, это немного, но всё же.

– Саша, ты в себе? У тебя же самой сын маленький! – отпрыгиваю от стойки, будто она охвачена пламенем, языки которого могут меня опалить, если буду стоять слишком близко.

– Я от чистого сердца, Ань, – тушуется девушка.

– Спасибо, но я ни за что не приму. До встречи! – скорее прощаюсь и направляюсь к выходу.

А у самых дверей меня ждёт сюрприз.

Роберт. Он меня преследует, что ли?

И самый главный вопрос, который меня теперь терзает при виде направленного на нас с дочкой пытливого взгляда: бывший всё слышал?

– Спешишь? – коротко спрашивает бывший.

Медленно, немного лениво скользит по нам с дочкой взглядом.

– Очень, – бросаю так же коротко в ответ.

Делаю пару шагов в сторону, чтобы обойти Роберта и скорее покинуть здание центра, но Штерн преграждает мне путь.

– Я хочу поговорить с тобой, – сверкает расплавленным серебром, обволакивает теплотой голоса.

Против воли в душе просыпаются воспоминания. Приятные и не очень. Помню, как Роб ухаживал за мной, как мог свести с ума буквально парой слов. Рядом с ним я таяла, как мороженое в летнюю жару.

А потом всё разрушил один разговор…

И сейчас муж снова хочет поговорить, только о чём, интересно?

– Мне с дочкой пора домой, так что извини, как-нибудь в другой раз, – натянуто улыбаюсь и по дуге обхожу бывшего.

– Я подвезу, – он не предлагает – буквально ставит перед фактом.

И это жутко злит, мне хочется высказать в это холёное лицо всё, что я думаю, но у меня на руках ребёнок. Как я могу при ней устраивать разборки?

– Мы сами справимся, – цежу сквозь зубы.

Подсознательно я уже понимаю, что этот спор ни о чём. С Робертом вообще бесполезно спорить и что-либо ему доказывать.

Но и согласиться только потому, что знаю об упрямстве бывшего – такое себе.

– Ань, – выставляет вперёд руку и упирается ладонью в стену буквально перед моим носом. – Я просто хочу подвезти тебя по старой памяти, что плохого? Не ты ли кричала три года назад о том, что надо уметь расставаться цивилизованно? Просила принять твою точку зрения, не давить. Я пошёл на уступки. Цивилизованный стал – дальше некуда, – говорит таким тоном, что мурашки по коже.

И похож Роб в этот момент больше на бандита, чем на добропорядочного гражданина.

– Ма, бибика, – весело лопочет Лиля и тычет пальцем в машину за стеклом.

В здании центра прозрачные сдвижные двери, поэтому улица как на ладони.

– Это моя машина, хочешь покататься? – Роберт к моей дочке обращается.

Будто меня нет здесь, будто я в пустое место резко превратилась.

– Ката-ця! – дочурка принимается хлопать в ладошки.

Мои глаза непроизвольно закатываются, а руки так и опустились бы вдоль тела от бессилия, если бы не дочка.

– Отлично, – улыбается Роберт, демонстрируя идеальный ряд белоснежных зубов. – Аня? – он изгибает дугой одну бровь и смотрит на меня испытующе.

Не задаёт больше вопросов – они излишни.

– Ладно, – сдаюсь.

Понимаю, что это всё очень плохо. Роберт теперь будет знать, где я живу, возможно, станет докучать, как делал это когда-то.

А у меня теперь дочка, мне не до нервотрёпок и разборок с бывшим.

Автоматические двери центра открываются, выпуская нас наружу. Меня обдаёт холодным ледяным ветром, поэтому я сильнее прижимаю к себе Лилю.