Часто киваю.

Когда появляется папа, Миша бросает на него гневный взгляд. Отец во всем этом бедламе чувств, выглядит максимально спокойным. Сосредоточенным.

— Ты совсем дура? — почти с порога наезжает на мать. — Все мозги прожрала со своими пирогами! А ты? — переводит взгляд на меня. — Не мать, а кукушка! Как тебе вообще ребенка можно было доверить? Так и знал. Так и знал!

— Рот закройте.

Испуганно смотрю на Мишу, пока он припечатывает взглядом моего отца.

— Полегче на поворотах, Юрий Николаевич.

— А я не прав, хочешь сказать? Эти бабы, ребенка потеряли. Идиотки безмозглые. Если с моим внуком что-нибудь случится, вы обе у меня до конца жизнь будете жалеть, что вообще на свет появились.

Миша полностью игнорирует папу. Тянет меня за руку в ванную.

— Умойся, — сам открывает кран и подталкивает меня к раковине. — И не слушай его. Все на нервах сейчас.

— Это он? — смотрю на мужа. — Он?

— Не знаю. Не похоже.

Князев прикрывает глаза и давит пальцами на виски. Агрессивно растирает лицо.

Наблюдаю за ним в зеркало, пока пытаюсь умыться. Убираю потекшую тушь под глазами, мочу ладони и провожу ими по волосам.

Мише кто-то звонит. Он отвечает молниеносно. Слушает. Кивает.

— Что там?

— Нашли машину Димы.

Дима — это наш охранник.

— Где?

— В двадцати километрах. Засветился под камерами один раз. И на этом все.

— Это он увез Марка?

Миша что-то открывает на телефоне и показывает мне. Это видео с домашних камер наблюдения во дворе.

Вот мама заходит в дом, вот Дима подходит к Марку, что-то ему говорит, и он идет за ним. Сам. Они садятся в машину и скрываются за воротами.

Все это буквально за две минуты. Когда мама выходит на улицу со стаканом воды в руках, ни Марка, ни охранника уже нет.

Издаю какой-то страшный звук. То ли писк, то ли вой. Разницы никакой.

Голова начинает кружиться, потому что в нее лезет такое, что раньше вообразить было практически невозможно.

— Мы его найдем.

Чувствую Мишино прикосновение. Он положил ладонь мне между лопаток.

— Его уже ищут. Полиция, мои люди. Также мы пытаемся выяснить, кому вообще понадобилось красть Марка.

— А папа?

— Его тоже проверяют.

Киваю, вытираю руки полотенцем. И, наверное, впервые в жизни чувствую поддержку от человека, стоящего рядом со мной.

— Спасибо, — проговариваю шепотом.

Миша не реагирует, лишь когда выходим из ванной, так же тихо, как и я, произносит:

— Марк и мой сын тоже.

Знаю. Конечно, я это знаю. Как и то, что Миша тоже, сильно переживает.

— Если хоть волос. Ты меня понял! — папа кричит в трубку, а потом бросает телефон на пол. Он всегда был вспыльчивым, импульсивным. Не на людях кончено.

— Что там? — спрашивает Миша и давит на мои плечи, вынуждая присесть на диван. Подчиняюсь.

— Нет у него свободных людей, видите ли, — отец рвет и мечет.

Кому он звонил, я так и не понимаю.

Валяющийся на полу отцовский телефон взрывается от мелодии звонка. Папа отвечает. Матерится и выходит за дверь с громким хлопком. Мама бежит следом. Слышно как отъезжает машина.

— Что нам делать, Миш? — устало смотрю на мужа.

В голове вакуум. Я разбита и полностью потеряна. Меня все еще трясет. Перед глазами то и дело скачут темные пятна.

— Давай сами его поищем? Поехали. Вдруг все не так. Вдруг он где-то прячется? Дома. Точно, мы сегодня поссорились. Он обиделся. Может быть, прячется на чердаке. Да.

Абсолютно уверенная в своей правоте иду на второй этаж, а оттуда поднимаюсь на чердак. Заглядываю в каждый угол, но Марка там нет.

Спускаюсь обратно и слышу Мишин голос.

— …да, в синем спортивном костюме. Пять лет. Когда? Где?

— Что там? Что?