Прищуривает свои холодные глаза и фокусирует внимание на мне, а я… У меня дыхание перехватывает и ладошки потеют, я все смотрю во все глаза на уверенного брутала, который ничуть не смущаясь скользит своим изучающим взглядом по мне. Его глаза пробегаются по моей застывшей фигурке и вновь возвращаются к лицу. Взгляд глаза в глаза и мне кажется, что взгляд у него простреливающий, цепкий какой-то и отталкивающий одновременно. Глаза какие-то пугающие своей глубиной. Оттенок холодный, зеленый. Хотя, казалось бы, такой цвет радужки должен быть теплым, напоминающим листву леса в солнечный день, но…

Здесь совершенно холодный цвет, отталкивающий, колючий, пугающе глубокий какой-то, но вместе с тем безразличный.

Меня рассматривают. Как вещь. Как приобретение. Без доли эмоций.

Такой взгляд бывает у людей, которые не знают слова “нет”, привыкших покупать все и всех, прогибающих и обладающих невероятной властью…

Сердце от этих мыслей сильнее сжимается. Бьется по ощущениям где-то в горле.

Мужчина чуть морщит нос и концентрирует свое внимание на мне, а мне вдруг кажется, что в дорогом интерьере его особняка, возможно, я выгляжу излишне скромно, учитывая, что одета весьма просто.

Мне никогда не казалось, что я одеваюсь как-то не так, не задумывалась, не заморачивалась, а теперь вспоминаю комнату, в которой вся гардеробная забита брендовыми шмотками, и становится тошно.

Скорее всего, одежду мне подбирали исходя из предпочтений Владислава Золотова, а я нарушила все, явившись в своем простеньком сарафане, который еще вчера казался мне практичным и красивым, а сейчас кажусь себе замарашкой, явившейся на пир к королю в лохмотьях.

Хоть подобные мысли и проскальзывают в голове, я не позволяю себе сникнуть. Что-то подсказывает, что хищник, сидящий напротив, не прощает слабостей.

– Здравствуйте, – произношу первая, чтобы хоть как-то унять дрожь и смятение, ведь молчаливая пауза лишь еще больше доводит меня, пугает, но мужчина игнорирует мое приветствие.

Все так же смотрит, а я от него глаз оторвать не могу. Лицо у него выразительное. С тяжелыми, хищными чертами. Голова чуть закинута. Такая посадка бывает у военных. Разворот плеч говорит о том же. Даже на стуле он сидит невероятно прямо. Не сутулится ни капли и от мужчины идет некая волна мощи, которую я ощущаю каждой клеточкой.

– Доброе утро, Лера, проходи, – наконец, отвечает мужчина и взглядом указывает на пустующий стул рядом с собой.

А я прикусываю губу. У него даже голос тяжелый какой-то, пронизывающий. Вроде бы и пригласил на завтрак, а звучит приказом, в интонации, в нотках бархатного голоса.

Такой голос может принадлежать только человеку, который привык руководить подчиненными, которые рьяно исполняют любую прихоть.

Прикрываю на мгновение веки.

Ты подписала контракт, Лера, тебе некуда деваться. Надо хотя бы постараться наладить контакт, не враждовать…

Возможно… тогда все будет менее жестоко…

Сглатываю ком в горле и на негнущихся ногах приближаюсь к круглому столику с белоснежной скатертью, на которой расставлены белоснежные тарелки со всевозможными легкими блюдами, а также подмечаю мои любимые булочки с корицей и маком, от которых одуряюще приятно пахнет свежей сдобой.

Сажусь на стул рядом с мужчиной и опускаю голову, смотрю на свои руки, на пальчики с короткими ногтями и розовым маникюром. Боюсь всего того, что может сейчас произойти…

Мне физически сложно находиться рядом с этим мужчиной, и я вздрагиваю, когда его рука опускается на мой подбородок, сжимает…

Заставляет меня поднять глаза и столкнуться взглядом с этими бездонными омутами, наполненными льдом.