Старшие мистер и миссис Реквуд как и вся семья приняли меня как родную, поэтому как только мы приехали в особняк, я сразу же оказалась в объятиях одной из самых красивейших женщин, я в этом просто была уверена, всей нашей империи. Маги старели намного медленнее чем обычные люди, поэтому в свои довольно приличные годы, правда точный возраст бабушки никто не знал, а сама она со смехом часто говорила, что не помнит его, ибо в душе она всегда юная дебютантка, она выглядела лет на сорок-сорок пять. И ее красота, так мне казалась в каждый ее приезд к нам в Пьядж, только расцветала.

- Милая моя, я как только прочитала письмо, я не могу найти себе место от волнения. Как же так, Эбби, ты же целитель, и уж кому-кому, но тебе не должна была выпасть такая доля.

Гортензия в свое время много лет прожила в столице. И она была лично знакома со многими темными магами, а также она была и подругой вдовствующей императрицы.

- Брат сказал, что они достойны уважения, - тихо, чтобы не услышали другие члены семьи, прошептала я.

- Милая, конечно достойны, - без сомнений в голосе, что меня порадовало, ответила Гортензия, - но ты заслуживаешь самого лучшего, того, кто полюбит тебя.

- А мы? - спросила Мири.

- За нас ты не переживаешь? - уточнила Кики.

- Мы тебе значит безразличны? - сделала выводы Виви.

Единственным человеком, то есть чародейкой в нашей семье кто хоть как-то мог повлиять на тройняшек — это была бабушка. И она, услышав ничем необоснованные обвинения в свой адрес, хмуро взглянула на внучек. И те сразу растеряли свой воинственный пыл под взглядом ее синих глаз.

- А за вас мне чего это переживать? Вас никто не заставлял совершать такую глупость и пробираться в храм Тьмы. И даже если вы туда пробрались, то по крайней мере нельзя было позволить себя поймать и тем более заклеймить. И как говорит Эбби, даже в бочке меда есть ложка дегтя, и возможно ваша глупость научит вас немного благоразумию.

Мои губы едва заметно дрогнули в улыбке. Если остальные родственники и те, с кем я общалась, не просто понахватали от меня разных словечек и пословиц, но и использовали их к месту, то у бабушки они приобретали совершенно другой смысл, что порой даже мне уже было не понять, что она имеет ввиду.

- Гори, дорогая, ты слишком сурова, - покачал головой ее муж - Дарио Реквуд.

Дедушка у нас тоже выглядел моложаво. Но вот в отличие от жены, он не то что не обладал красотой, а был похож скорее на горного тролля — огромный, неуклюжий, с густой бородой. Но к жене он обращался не иначе как Гори. И только что пылинки с нее не сдувал. Впрочем, она отвечала ему такой же любовью. И я порой даже немного завидовала им. Наверное, не взирая на заключенную мною сделку, мне тоже хотелось, чтобы на меня смотрели так же, не видя остальных женщин кроме меня.

- Ладно, - смилостивилась Гортензия, так взглянув на мужа, что случайный гость подумал бы, что у них медовый месяц в самом разгаре, и не поверил бы, что они уже более шестидесяти лет вместе, - решение по их вопросу все равно будет принимать император.

- А почему император? - не поняла я. - Нам сказали явиться в главный храм Тьмы первого числа.

Гортензия подхватила меня под руку.

- Пойдем пошепчемся. И вы, - она взглянула на тройняшек, - вертихвостки идите с нами. А остальные могут отдохнуть с дороги. Слуги проведут вас в ваши комнаты.

- Гортензия, я тоже составлю вам компанию, - заметила матушка.

- Нет, Элеонора, я сама пошепчусь с девочками. А мы с тобой поговорим чуть позже.

Мама если и хотела возразить, то не осмелилась. Бабушка у нас волевая женщина и привыкла командовать не только мужем, но и родными. И только я никогда не шла у нее на поводу, наверное, потому что у меня и в родном мире осталась такая же бабушка.