Три года назад Ольга была достаточно юна, но уже поимела жизнь во всех её позах. Уже тогда ничего в ней не было ни простодушного, ни искреннего. Прожжённая штучка. Себе на уме. Но мне на тот момент было всё равно. Удобное тело. Красивое. Холёное. Элитная девка, умеющая на людях показывать свою породистую цену.

Но порой её прорывало. И тогда сквозь всю её цивилизованность и наносную интеллигентность проглядывала обычная сладострастная сука, что не гнушалась торговать телом ради каких-то своих идей, целей, а иногда – просто потому что ей хотелось оторваться по полной, теряя тормоза.

– Тогда в чём дело? – спрашиваю, чувствуя, как в груди разрастается ярость. Такая, что, кажется, я способен сжать пальцы на её белой шее.

– В том, что ничего не закончилось, Стефан, а только начинается. И, кажется, пора мне из разряда засидевшихся в невестах переходить к роли твоей жены.

Слишком нагло. Даже для неё. Но я молчу, ожидая, откуда такая дерзкая уверенность в том, что она говорит сейчас.

– Я беременная, Стефан, – произносит она, доверительно склоняясь над столом, за которым я сижу.

Нет, молния меня не пронзила. Нет, я не окаменел от шока. Продолжал разглядывать Ольгу с холодным интересом.

Кричать, что этого не может быть, тоже не стал. Мне достаточно лет, чтобы знать, откуда берутся дети и что ни одна контрацепция не даёт стопроцентной гарантии.

Но я знал также, что ни разу не забывался. Как и знал, что Ольга фанатично принимала таблетки. К тому же, она не любила детей. И вот это громкое заявление да ещё с улыбочкой на устах совершенно не вязалось с тем, что я о ней знал.

Случись это с полгода назад, она бы рыдала и с вероятностью почти в сто процентов сделала бы аборт.

– Поздравляю, – всё же решил ей ответить я. Ну, не молчать же? Тем более, что Ольга явно предвкушала. Ждала эффекта от своего громкого заявления. – У тебя всё?

Я вижу, как тень растерянности скользит по её породистому лицу. Идеальные черты. Но я знаю: не всё в её внешности – гены. Там прилично поработал высококлассный пластический хирург. Нос, линия губ, скульптурная лепка скул. Все преображения естественные, без излишеств. До недавнего времени я не видел в этом ничего дурного. Сейчас всё, включая её холёную внешность, вызывает во мне отторжение. Сквозь её красоту ещё больше проглядывает фальшь.

– Ты мне не веришь? – у неё даже губы дрожат естественно, словно я её оскорбил до глубины души. – Я, конечно, подозревала, что ты не будешь рад, но ребёнок есть, от этого никуда не деться. И я не собираюсь растить его в одиночестве.

– При условии, что этот ребёнок мой, можешь родить и отдать мне. Я вполне справлюсь с его воспитанием сам.

Ольга берёт себя в руки. Старательно изображает гнев. Глазами сверкает. Богини ей бы позавидовали, если б могли.

– Ты совсем заржавел, Стефан. А ещё у тебя винтиков в голове не хватает. Видать вывалились. Вместе с мозгами. Какая нормальная мать отдаст своего ребёнка? Только шваль подзаборная и то под вопросом. Предлагаю тебе подумать. Хорошо подумать, Стефан.

Вот теперь она почти естественная. Черты заостряются. Сквозь словесный понос проглядывает угроза. Ольга любит манипулировать людьми. Но со мной такие номера не проходят.

– Ольга, мы расстались. Это было взвешенное решение, которое обжалованию не подлежит.

– Это ты расстался, – усаживается она в офисное кресло и закидывает ногу за ногу. – Я как бы своего согласия не давала. Тем более, это нецелесообразно, учитывая моё положение. Ты женишься на мне, Стефан, дашь ребёнку имя и всё, что ему причитается. А я закрою глаза на твою девчонку. Что, на свеженькое потянуло? Это был риск, я на него согласилась, понимая, что редкий мужчина устоит, когда перед его глазами мелькает юная девушка, нежный персик, с глазами невинного оленёнка Бэмби. Настолько вставило, да?