Именно поэтому она искала и упивалась подобными розово-сиреневыми соплями, часто выдуманными, но ей на это было наплевать. Её широкая и добрая душа жаждала сказки. Я не знала человека лучше и добрее, чем Лейка.

– Это я его бросила, – постаралась сказать спокойно, но голос сорвался, снова стал детско-беспомощным. Ненавижу себя за это.

– Ну, я б тоже его бросила, – вздохнула Лейка, окончательно просыпаясь. – Его нынешнее счастье трубит о будущей свадьбе изо всех утюгов.

– Ты о чём? – не выдержала я.

– Да вот об этом, – подскочила она к ноутбуку. – Во всех шоу, по всем программам, – яростно щёлкнула она мышью, запуская новомодную передачу, где сосали те самые ванильно-приторные истории неземной любви с примесью постановочных шоу.

– Мы знаем друг друга достаточно давно, – вещала проникновенно Хельга. – Как и у любой пары, у нас бывали трудности. Но всё плохое уже позади. Я жду ребёнка, и мы со Стефаном скоро женимся.

Её смех бил по ушам и разливался резкой головной болью. Это был удар под дых. Беременная. Ждёт ребёнка. Женится. Но чего я хотела? Он не лгал. Сказал всё честно. Я не могла его упрекнуть, но не ожидала, что будет настолько больно. Если бы не Лейка, что шумно дышала рядом, я б согнулась пополам и выла.

– Всё так и есть. Я попрощаться заехала. Уезжаю вот. Не поминай лихом, как говорят.

Лейка порывисто обняла меня.

– И ты прости, если что не так, – промычала она, заливаясь слезами. – Нет их, принцев, да?

– Есть, Лейсан. Твой точно тебя ждёт. Только, наверное, не там. Может, гораздо ближе.

Лейка шумно шмыгнула носом. От восточных корней у неё – только имя да чёрные глаза – выразительные, крупные, притягательные. И, может быть, гибкая, изящная фигура. Всё остальное досталось от русского отца: черты лица, белая кожа, медовые волосы невероятной густоты.

Я полезла на антресоли. Там, спрятанный за хламом, лежал мой рюкзачок. Как положила, так и валялся, нетронутый. Лейка никогда бы не прикоснулась к чужому, даже если б знала, что там лежит.

Я достала карточку и деньги. Пачку оставила на столе.

– Это для тебя. Уезжай отсюда. Учись. Начни новую жизнь. И не надейся ни на каких принцев, потому что ты сама – принцесса, достойная только всего самого лучшего.

Лейка роняла слёзы – крупные, горькие. Губы её дрожали. Я плакать не стала, хотя бы потому, что если разревусь, не будет сил идти дальше.

Я уходила не оборачиваясь, но знала: Лейка смотрела, прилипнув носом к окну. Провожала меня. И от этого было немного легче душе, где поселилась огромная зияющая дыра, которую пока не заполнить ничем.

– Деньги? – полезли на лоб у Индиго глаза. – Серьёзно? Ради этого стоило так рисковать? Иногда я напрочь не понимаю вас, женщин. Логика ваша не поддаётся анализу.

– И не нужно, – сказала твёрдо, на него не глядя. – У нас и должен отличаться образ мышления, иначе совсем скучно станет жить.

– Да тут заскучаешь. Обхохотаться можно, – пробормотал он, вжимая педаль газа в пол.

Логика моя была проста: я не собиралась зависеть от милостей Индиго Слишком много всего нас и так связало. Есть отношения, в которых нужно поставить уверенную точку.

– Давай прощаться? – сказал Индиго в аэропорту. – Целоваться, я так понимаю, не будем? – скривил красивые губы. Улыбки у него не получилось. Даже саркастической. Кажется, ему тоже немножечко больно.

– Будь счастлив, Роберт, – провела ладонью по его щеке и ощутила, как он вздрогнул.

– Я бы желал тебе того же, Ника, но ведь ты не хочешь, – покачал он головой, прикасаясь губами к кончикам моих пальцев. – Может, ещё не поздно? Отвезу тебя к Нейману. Нарожаешь ему детишек. Вот он обрадуется.