Трудно назвать священнодействием то, что я делала. Не очень красивое или эстетичное это действо – тест на беременность. Но я ощущала именно это: трепет, восторг, ожидание. Я грезила, пока ждала, когда появятся полоски. И не сразу поняла, что их нет. Точнее, нет второй. А это означало только одно: всё рухнуло.

У меня не было ребёнка. У меня ничего не осталось от Стефана.

Я не буду прислушиваться к себе, не буду прижимать ладони к животу и улыбаться, слыша, как мой малыш толкается.

Я не возьму его на руки, не посмотрю в серые глаза, не услышу, как он скажет первое слово.

Всё фикция. И наши отношения, и даже беременность. Последние иллюзии разбились о реальность: все три теста показали отрицательный результат.

Из туалета я выходила раздавленная. Уничтоженная. Лучше бы я тянула до последнего. Жила надеждой. Теперь же у меня ничего не осталось.

– Ника, тебе плохо? – кидается ко мне Дана. Крутится рядом. Наверное, я очень долго просидела, оплакивая ребёнка, которого не было.

– Нет, всё хорошо, – покачала головой. Катать истерики не время. Да и не в моих правилах. Научиться бы дышать немного, а дальше дело наладится.

Дана смотрит на меня слишком пристально. К счастью, раздаётся характерный щелчок открываемого замка. Роберт вернулся.

– Ну что, девчонки? – расползается на его лице кривая ухмылка. Нагло мерцают глаза из-под полуопущенных век. – Раздевайтесь!

Я вижу, как на миг сжимается Дана. И вместо того, чтобы испугаться, думаю, что, видимо, у неё своя собственная тёмная история взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

Я полагала, она слишком смелая и открытая к экспериментам. Но, судя по сжатым плечам и глазам, в которых вспыхнуло отчаяние, не так-то уж её и привлекают харизматичные самцы. По крайней мере, не настолько, чтобы обнажаться или свободно отдаваться внезапной страсти.

Миг – и она идёт в атаку. И делает то, чего я от неё совершенно не ожидала: выступает вперёд, пряча меня за своей спиной. Так себе защита, но это настолько трогает меня, что я снова готова расплакаться.

– А ещё тебе чего, извращенец?

Неожиданно подключается ещё один защитник – Санта. До этого времени он мирно спал на пыльном диване в коконе из моей одежды, а тут выскочил и облаял Индиго.

– Охрана по всем правилам, – рассмеялся он и, присев на корточки, ласково потрепал Санту по голове. Тот добродушно чихнул и завилял хвостиком.

– Я одежду вам привёз, – кивнул Индиго на пакеты, что сгрузил тут же, на пол. – Дальше вы в своих вещах не пойдёте. Я сомневаюсь, что вы чистые.

– Кто у нас грязный, так это ты, – бурчит Дана и забирает то, что Роберт принёс. – На кухне посиди.

– С размером, думаю, угадал, а уж с красотой придётся потерпеть: брал, что есть. Ночью брендовые шмотки не продают. – Это он Дане. Мне вообще всё равно. – Пойдём, - машет он рукой Санте. – Если хочешь есть, придётся потерпеть.

Я молча роюсь в рюкзаке и протягиваю пакет с кормом. Кто с собой что уносит. А я уходила налегке, но с щенком, поэтому подумала о том, что придётся его кормить.

Индиго уходит, Дана затягивает меня в комнату и закрывает плотно дверь.

В пакетах – нижнее бельё, футболки, джинсы, свитера.

Дана расстаётся со своими вещами без сожаления. Я думала, бурчать будет, но потом вспомнила, что не всю жизнь она носила красивые шмотки.

– Да норм, – кивает она на вторую кучу барахла, – всё новое, с этикетками. По-хорошему, это выстирать нужно бы, перед тем как надевать, но, думаю, нам не до капризов. Какой продуманный этот чёртов гений Инденберг… Стефан мог натыкать маячков. Вполне.