– И деньги, конечно, – не стал спорить мужчина. – Ну что, приступаем?

– Приступайте, – кивнул Гордеев и сосредоточился на двух больничных кушетках за стеклом.

На одной лежала молоденькая девушка лет двадцати, симпатичная, хоть и исхудавшая, с торчащими рёбрами, но всё ещё пышной красивой грудью. На этом её красота заканчивалась, стоило присмотреться внимательнее, и в глаза сразу бросалась её ущербность – на руках заметны следы многочисленных уколов, волосы давно не крашены, обгрызенные ногти на пальцах, синяки под глазами, словно девушка махнула на себя рукой и перестала следить за своей внешностью. Для наркоманов со стажем – это норма.

А вот на другой кушетке лежала её полная противоположность – седая старуха. Дряхлое и рыхлое сморщенное тело, обвисшие груди, словно две тряпочки, старческие пятна, синие прожилки под тонкой, словно пергамент, кожей, дорогой маникюр и следы многочисленных косметических операций, призванных сберечь остатки молодости.

– Через час она будет в новой оболочке, – кивнул мужчина в белом халате в сторону старухи. – Подождём в комнате отдыха, или…

– Здесь, – закончил за него Гордеев. – Хочу видеть всё от начала и до конца.

– Я не собираюсь вас обманывать, Михаил Сергеевич, – хмыкнул мужчина и заискивающе улыбнулся. – Я прекрасно знаю вас и вашу репутацию, и что мне грозит в случае обмана. Мне дорога моя жизнь.

– Я знаю. Мне просто интересно, – скривился Гордеев, которого немного раздражала болтовня этого скользкого типа.

– А разум девушки перенесёте в тело старухи? – задумчиво поинтересовалась Лиза, так же, как и отец, внимательно наблюдая из-за стекла за процессом.

– Нет. Зачем? – мужчина пожал плечами. – Это слишком сложная процедура, да и записывать разум на старую болванку тот ещё геморрой. Старые мозги не такие пластичные – в основном, получаются дебилы. Так что проще утилизировать.

– Так девчонка умрёт? – Лиза удивлённо повернулась к собеседнику.

– Ну… – замялся тот. – Её разум – да. А в целом, формально, умрёт только старуха, но она подписала все бумаги об эвтаназии. У нас всё легально.

– Софистика! – фыркнула дочь Гордеева. – Разум девушки умрёт, а разум старухи будет жить.

– Ну и что? Она и так бы сдохла через пару лет. Её нашли в реабилитационном центре для наркоманов. Привели в порядок и вуаля. Теперь она послужит высшим целям.

– Высшим целям – это вам?

– Именно. И вам, если мы сумеем договориться. И вашему отцу, и вашей семье.

– И сколько бабка отдала за эту процедуру? – прервал разгорающийся спор Гордеев.

– Два миллиона, – моментально ответил хозяин лаборатории, словно ожидал этого вопроса. – Можно было выкатить ценник раз в десять выше, но, с другой стороны, мы бы сделали это и бесплатно, только чтобы продемонстрировать вам весь процесс, Михаил Сергеевич.

– Неплохо. Бабка продала семейные драгоценности или свою старенькую квартирку?

– Нет… Это Анастасия Воронина. Вы её не узнали?

– Актриса? Нет, не узнал. Хотя, действительно, похожа. И как она хочет легализовать новое тело?

– Она удочерила девушку неделю назад, – усмехнулся мужчина. – Всё до банального просто.

– Да уж. Пока единичный случай, это просто, – покачал головой Гордеев. – А когда это станет на конвейер?

– Этот продукт не будет массовым, только для избранных. Вы же это понимаете. Мы не заинтересованы в огласке.

– Ещё бы, – фыркнула Лиза, – но рано или поздно об этом пронюхают.

– Поэтому мы и обратились к вашему отцу и к вам, Елизавета Михайловна. Ваш отец обладает нужными рычагами, чтобы всё это контролировать, а вы сможете убедить отца в перспективах нашего детища.