Едва она произнесла эту фразу, как завесу тумана пронзила яркая вспышка. От могучего громового раската задрожали окна. София прибавила скорость, стрелка спидометра поползла вправо. Перед Маркет-стрит она затормозила: сигналы светофора невозможно было различить. Дальше путь ее лежал по Кирни-стрит. От места назначения ее отделяло восемь кварталов, вернее, девять, если соблюдать одностороннее движение, которое она не собиралась нарушать.

На ослепших улицах шумел ливень, стоявший стеною; стук воды по ветровому стеклу оглушал, «дворники» не справлялись со своей задачей. Из густой черной тучи, окутавшей город, торчал лишь кончик величественной пирамиды «Трансамерика билдинг».

Развалившись в кресле салона первого класса, Лукас любовался в иллюминатор этим дьявольским зрелищем не без примеси божественной красоты. «Боинг-767» кружил над заливом Сан-Франциско, дожидаясь маловероятного разрешения на посадку. Лукас нетерпеливо постукивал пальцем по пейджеру на ремне. Диод номер 7 безостановочно мигал. Стюардесса подошла к нему и попросила выключить прибор и поднять спинку кресла: самолет шел на посадку.

– Оставьте меня в покое, мадемуазель! Лучше посадите наконец этот гнусный самолет, я тороплюсь.

В динамиках раздался голос командира корабля: невзирая на сложность метеорологических условий на земле, они вынуждены сесть, так как топливо на исходе. Просьба к экипажу занять свои места; старшая бортпроводница приглашается в кабину пилотов. Самообладание стюардессы в салоне первого класса было достойно «Оскара»: ни одна актриса на свете не сумела бы в такую минуту изобразить улыбку Чарли Брауна. Пожилая пассажирка, соседка Лукаса, потеряв самообладание, крепко схватила его за руку. Лукаса позабавила влажность ее ладони, ее нервная дрожь. Фюзеляж сотрясали все более сильные толчки. Казалось, металл страдает так же сильно, как пассажиры. В иллюминатор было видно, как отчаянно трясутся крылья лайнера – наверное, это был максимум вибрации, предусмотренный конструкторами «боинга».

– Почему они вызвали к себе старшую бортпроводницу? – спросила пожилая дама чуть не плача.

– Командиру корабля захотелось кофейку! – откликнулся сияющий Лукас. – Что, струхнули?

– Это еще мягко сказано… Я буду молиться за наше спасение.

– Прекратите немедленно! Вам привалило счастье, вот и пользуйтесь: волнение полезно для здоровья! Адреналин все побеждает на своем пути. Это жидкое очистительное средство для кровеносной системы заставляет как следует работать ваше сердце. Ваш выигрыш – два лишних года жизни! Двадцать четыре месяца бесплатной подписки – это всегда неплохо. Хотя, глядя на вас, не скажешь, что вас это радует.

Во рту у пассажирки пересохло, она не могла вымолвить ни слова, только вытерла тыльной стороной ладони пот со лба. Сердце билось как бешеное; ей стало трудно дышать, перед глазами запрыгали ослепительные искры. Лукас весело похлопал ее по колену:

– Хорошенько зажмурьтесь и сосредоточьтесь – глядишь, вам явится Большая Медведица!

Он расхохотался. Его соседка потеряла сознание, ее голова упала на подлокотник. Превозмогая жуткую тряску, стюардесса покинула свое кресло и подошла к ней, хватаясь за багажные полки. Извлекла из кармана фартука пузырек с нюхательной солью, отвинтила крышечку и сунула пузырек бедной старушке под нос. Лукас наблюдал за ней и все больше веселился.

– Между прочим, ее можно понять: ваш пилот позволяет себе черт знает что. Прямо какие-то «русские горки». Скажите, между нами, конечно, это ваше снадобье, которым вы оживляете бабулю, действует по принципу «клин клином вышибают»?