— Все нормуль?

— Наше с тобой общение я желаю прекратить, — усаживается на свое место. — Поэтому, будь так добр, не обращайся ко мне.

— А я желаю продолжить. Ты кого-то обворовала по пути в наше купе?

— В смысле?

— В смысле отхерачила какую-нибудь бабку по дороге и украла у нее эти убогие шмотки?

— Это моя одежда, — так спокойно произносит, что возникает желание треснуть Лене по лбу.

— И что ты курила, когда покупала эту блузку и убогую юбку в пол?

— Таким людям, как ты, этого не понять.

— И какой я? — молчит, уткнувшись взглядом в свою стремную юбку. — Что, даже не поблагодаришь, что за время твоего туалетного отсутствия я убрал и отнес твое блевотно-постельное белье?

— Благодарю. Однако, Елена Заебовна не желает с тобой говорить, — ясно. Видимо, вспомнила что-то и обиделась.

— О, память подкинула флешбеки. Да не обижайся ты. Это так, типа шутка. Ну, правдивая, конечно. Давай дошик перекусим, у меня как раз две упаковки.

— Я не употребляю такую пищу. Вчерашняя акция была разовой. И я, в отличие от некоторых, умею учиться на своих ошибках. Не надо мне напоминать о том, что было. На этом я желаю реально прекратить нашу беседу, — приподнимает ладонь вверх и тут же медленно ее опускает. Нет, надо было ее все же трахнуть. Причем почти сразу, после двух рюмок.

Сам себе не могу объяснить, какого хрена пристал к этой проблемной девке. Ну, симпатичная и что с того? Были и красивее. Сговорчивее. Милее. Нежнее. И до хрена всего. Наверное, это банальный интерес чего-то новенького.

На последней остановке перед пунктом назначения, я зачем-то вышел из вагона. Сам не понял, как оказался в магазине «тысяча и сто одна сувенирная хрень». Когда увидел складывающуюся трость, решение ее купить и подарить Петровне — пришло само собой. И так увлекся упаковыванием этой хрени, что не заметил, как просрал время. Бежал к поезду так, словно в моей сумке остался как минимум лям баксов. Каково же было мое удивление, когда я узрел Лену на перроне. Ты ж моя прелесть. Стоит со своей шавкой в руках и спорит с проводницей из-за отсутствия моей скромной персоны.

— Ну вот и он.

— Я тут, я тут. Девочки, брейк. Живот прихватил, пардоньте, — хватаю возмущенную Петровну за руку и тяну на лестницу. — Благодарю, что не уехали без меня, — твою мать! Это «благодарю» надо как можно быстрее искоренять из своего лексикона.

— А что это ты за меня так переживала? — отдышавшись, наконец произношу я, усаживаясь на полку.

— Животных бросать нельзя. Что бы с ней было дальше, если бы ты остался там? — переводит взгляд на Люську. — Она бы переживала, а кошка уже немолоденькая. Стрессы ей не нужны.

— Ой, а кому они нужны, — я только сейчас осознал, что Лена в верхней одежде. В ужасающем сером пальто, которое ей совершенно не идет. — Ты одолжила у проводницы пальтишко?

— Нет, купила его в модном магазине. Ты в такие не ходишь.

— С прискорбием сообщаю тебе, что у тебя отвратный вкус.

— Ты сначала на свои татуировки посмотри, а потом уже мне про вкус говори.

И все. Молчок. До самого пункта назначения. Прикол в том, что вышли мы на одной и той же станции. Спускаю вниз чемоданы Лены и подаю ей руку.

— Благодарю, — хватается за чемоданы. — Извини за то, что я сказала, что ты выглядишь на пятьдесят. Я соврала. У тебя хорошая фигура и лицо максимум на сорок. Не обижайся, — озирается по сторонам.

— Не обижаюсь. У меня для тебя подарок, — протягиваю ей упакованную трость.

— Это что?

— Трость.

— Зачем она мне?

— Чтобы херачила ею всех, кто тебя бесит. Как бабки на лавках.

— Знаешь что?! — а вот и ноздри полетели. Акт хрен помнит уже какой по счету.