Над холлом первого этажа располагался верхний большой, когда-то изысканно украшенный зал, к которому вела винтовая лестница. Здесь старый барон принимал своих высокопоставленных гостей.
Приятной неожиданностью оказалась ведущая сюда же внешняя лестница - чтобы оказаться на улице можно было не идти через весь дом. А подышать кислородом можно было вообще не спускаясь вниз - на широком балконе.
За пределами верхнего холла располагались частные покои барона и членов его семьи. Но соваться в двери я не рискнула - не хватало наткнуться на жильцов. Потом попрошу Тео рассказать мне обо всём поподробнее.
Путешествие по мрачной обители разочаровало. Я бы с удовольствием и интересом побродила здесь в порядке ознакомительной экскурсии, если бы потом меня ждала уютная квартира. Но мысль о жизни в такой унылой обстановке навевала тоску.
Я шла по пустынным пыльным коридорам и задавалась вопросом: как изначально читаемо-добротное поместье можно было довести до такого ущербного состояния? В доме было тихо. Я вообще не видела слуг.
- Понятно, хозяйство в упадке, платить за работу нечем - вот люди и разбежались. - шевелились в голове невесёлые рассуждения, - Всю эту махину теперь просто некому обслуживать. Интересно, сколько их осталось, кроме Марлен и той второй... Жаклин. А нянька здесь, видать, вообще и за себя, и "за того парня" - и чтец, и жнец, и на дуде игрец...
Я уже совсем было "навострила лыжи" в свою комнату, как на лестнице неожиданно столкнулась с баронессой.
- Таис, нам нужно поговориить. Мне есть, что тебе сообщить. - критически оглядев меня заявила она и, взмахнув пышной юбкой, направилась в холодный зал. Предполагалось, видимо, что я проследую за ней.
- Ну ладно, - пожала плечами я, - послушаем, что вы имеете мне сказать, дорогая мачеха.
Лаура подошла к окну и замерла, задумавшись. Видимо, подбирала слова. Я не торопила.
- Мне нужно сообщить тебе хорошую новость, Таис, - сказала женщина.
- Угу-м, конечно, - мысленно насторожилась я, - именнно с таким выражением лица, предисловием и интонациями обычно и сообщают "хорошие" новости.
- Я вижу, что ты идёшь на поправку. Это очень хорошо.
- Сложно оспорить, - про себя усмехнулась я, - ну, давай уже к делу.
- Я подыскала для тебя хорошее место. - она чуть развернула голову в мою сторону и слегка замешкалась, как будто подслушала мои мысли, - Мне удалось убедить герцогиню Жозефину Мари Габриэль дю Сен-Марк де Шамбор принять тебя в свой дом в качестве личной фрейлины.
Сказать, что я опешила - всё равно, что промолчать.
- Оба-на! - полетели мысли, - А ты, барышня, совсем не промах. Пока девочка валялась без сознания, пытаясь выцарапаться в эту жизнь, ты и моральную компенсацию срубила, и её уже пристроила какой-то Жозефине... ля-ля... де Шамбор.(В жизни не запомню это нагромождение имён.)
Я пока абсолютно не понимала, хорошо вообще вот это "фрейлинство" или плохо. Но опять перемещаться куда бы то ни было не имелось ни малейшего желания - я здесь-то ещё толком не освоилась. И, пока мачеха монотонно гудела на одной ноте что-то про "весьма почтенный дом", "оказанную честь" и как я "должна быть благодарна и счастлива", спешно собиралась с мыслями.
- Как только ты почувствуешь себя вполне здоровой... Таис, ты меня слушаешь? - в этот момент Лаура повернулась боком, солнечный свет, льющийся в давненько не мытое окно, ярко осветил её и я получила возможность в первый раз разглядеть мачеху во всей красе. Тут на меня свалилось новое открытие.
Она была и в самом деле красива. Но поразило другое. Она не была моложава. Она была МОЛОДА. И эта морщина на лбу не являлась следствием возраста, портившим её прекрасное лицо. Скорее наоборот. Эта морщина и в целом выражение лица, добавлявшее ей лет - следствие дурного характера и наступившей неожиданно непростой жизни.