При своих габаритах, она была удивительно подвижная, плавная и какая-то текучая, что ли, - как ртуть. Или как лебедица, которая скользит по зеркальной глади с невообразимой грацией, и никто не замечает, как быстро-быстро она работает под водой лапками.

- Сейчас, детонька, - пампушка проплыла к окну, заполняя пространство жизнью, и распахнула шторы.

  Глаза резануло солнечным светом. Я опять закашлялась.

- Водички? - участливо спросила она, бросаясь к столику со стоявшим на нём кувшином.

  Я опять разлепила веки, повернула голову и осторожно кивнула, не решаясь больше издавать звуки. Со лба на правый глаз тут же съехала почти сухая уже тряпка, которую я и заметила только из-за этого.

- Сейчас-сейчас. Очнулась моя детка, - причитала женщина, приподнимая мою голову и по глотку вливая спасительную воду в рот.

 Боже мой, никогда ещё простая вода не казалась такой вкусной, такой живой.

  А комнату тем временем заполняли какие-то люди.

  Седоватый худощавый мужчина лет пятидесяти, растерянно улыбаясь и моргая мокрыми глазами, порывисто присел на табурет, стоявший возле кровати. Затем, как будто то ли не зная, куда себя деть, то ли стесняясь переполнявших его эмоций, огляделся по сторонам и притянул к себе мальчика.

- Вот видишь, Тео, наша Таис проснулась. Я же говорил тебе - она сильная. Теперь всё будет хорошо. - крепко-крепко прижимая к груди малыша, горячо зашептал он ему на ухо.

  Голос его всё-таки подвёл - сорвался, и мужчина, судорожно всхлипнув, мягко подхватил мою руку и осторожно поцеловал. В ладонь упала тёплая слеза.

  Я ничего не понимала. Но тоже жутко захотелось заплакать. Столько душевности и переживательности исходило от этих людей. Ото всех, кроме горделивой блондинки, стоявшей за его спиной. В её глазах читалось, пожалуй, лишь облегчение.

- Прости меня, дочка, - руки мужчины дрожали, губы не слушались, - я так мало был с тобой. А потом... потом так испугался тебя потерять...

- Пойдёмте, Рауль. Таис необходимо отдыхать. - не допускающим прений тоном заявила блондинка и, шумно зашуршав юбкой, подалась к двери.

- Да, дорогая. - погладив меня по волосам, мужчина поднялся вслед за ней, увлекая за собой оглядывающегося пацанёнка.

- Сейчас, детка, я бульон согрею и покормлю тебя. - пышечка поправила одеяло и тоже потекла на выход.

   Я облегчённо выдохнула. Правда ненадолго. Не успела я не то, чтобы переварить, а даже рассортировать полученную информацию, как в комнату, в сопровождении измождённой худощавой женщины, вошёл пухленький дядька в строгих брюках и жилетке, опасно натянутой на круглом пузике. 

- Мамочки, оставьте меня в покое! - мысленно взмолилась я, отвернула голову и закрыла глаза, не желая больше ни в чём участвовать.

 Но мужичок, который оказался доктором, даже и не думал отставать. Он деловито пощупал мой пульс, поднимая пальцем веки, в один за другим заглянул в глаза.  Потом медленно повел вдоль тела руками, и я заметила — или мне почудилось, мягкое голубоватое сияние исходящее от ладоней.

  Впрочем, ничего чудотворного с моим телом не произошло. Было некоторое неприятное ощущение прощупывания. А я вообще не люблю, когда меня без разрешения трогают.

- Экстрасенс ты, что ли? Я уже ничему не удивлюсь. - мысленно ворчала я на доктора - он меня откровенно раздражал, - А чего тогда девочку не спас, раз руками вот так водить умеешь?

- М-м-да, - недоумённо пожевав губами, сам себе сообщил эскулап, - феноменально. Невозможно, но - факт.

  Дядька встал столбиком перед кроватью, сцепил толстенькие короткие колбаски пальцев, уложил их на животе и уставился на меня внимательным изучающим взглядом.  Он был явно растерян и удивлён. Даже изумлён.