– Быть съеденным змеей – ужасная смерть, – заметил присоединившийся к группе Фрэнк Уиснер. Круг слушателей, стоявших вокруг Андерсона, расступился, чтобы пропустить Фрэнка ближе к рассказчику. Фрэнк платил за аренду лодки, за алкоголь, который все пили, и за коктейли с креветками, которые все ели. – Бедная корова и подумать не могла, какая судьба ее ждет, – продолжал Фрэнк с сильным акцентом уроженца Миссисипи. – Стояла себе в поле, жевала свою жвачку, думала о том, не сходить ли к ручью, чтобы воды попить, а тут…

– Фрэнк, не нагнетай, – заметил Андерсон, – боже ты мой.

Андерсон начал говорить довольно невнятно, и его слова как бы слипались друг с другом. Все это свидетельствовало о том, что он выпил лишнего и все это может для него плохо закончиться. Среди слушателей появился босс, и я подала Андерсону знак, чтобы он побыстрее заканчивал свою историю.

– Я курировал эту операцию.

– Операцию Ка? – шутливо спросила моя подруга Беверли. Эти слова она произнесла с улыбкой и легкой икотой. В толпе послышался смех.

– Бог ты мой, да дайте рассказать историю до конца!

– Никто тебе не мешает, – произнесла Бев высоким и слегка гортанным голосом, что свидетельствовало о том, что она выпила больше бокалов шампанского, чем ей следовало. На ней было черное платье-балахон от Givenchy, которое она купила во время одной из недавних поездок в Париж. После войны Бев вышла замуж за нефтяного лоббиста, который одевал ее по последней моде, лишь бы она не обращала внимания на то, что он возвращался домой поздно ночью, пахнувший бурбоном и поддельными Chanel No. 5. Она ненавидела мужа лютой ненавистью, но выполняла все условия договоренности с ним. Бев не гнобила его за такое поведение и на деньги мужа скупала все платья из последних коллекций, как только те появлялись в продаже после показов на подиумах, и крутила роман со своим бывшим коллегой по Управлению стратегических служб. Новое платье не особо подходило к ее фигуре, но я должна была отдать должное смелости моей подруги и ее стремлению быть в тренде.

Кто-то передал Андерсону карманную фляжку. Он сделал глоток и закашлялся.

– Ну, так вот, – продолжил он, – к этой норе, дыре или пещере, назовите ее, как вам больше нравится, я привел десять человек. План был следующий – выкурить тварь из ее логова. А для поимки змеи я подготовил мешок.

– Это что за мешок, в который можно засунуть такую большую змею? – спросил Фрэнк. Он улыбался и раззадоривал Андерсона. Они одновременно начали службу в Управлении стратегических служб, но Фрэнк сделал блестящую карьеру, а Андерсон так и остался где-то на уровне среднего звена. Фрэнк был очень красивым и худым, как и тридцать лет назад, когда считался в колледже отличным легкоатлетом. Он был человеком, считавшим, что в жизни нет ничего невозможного, особенно если он сам руководит операцией. Но в тот вечер, как я заметила, его настроение было не самым лучшим. Пару раз я обратила внимание на то, что он стоял отдельно от остальных гостей и смотрел на медленно текущие воды Потомака. Я подумала о том, что, возможно, в слухах о том, что Фрэнк пережил серьезный кризис после того, как русские подавили готовившееся Агентством восстание в Венгрии, есть доля правды.

Андерсон сделал еще один глоток из фляжки и откашлялся.

– Хороший вопрос, босс. Мы сшили вместе несколько мешков из плотной ткани и вставили в этот гигантский мешок «молнию».

Фрэнк ухмыльнулся. Он знал, чем заканчивается эта история.

– И мешок выдержал?

Андерсон сделал еще глоток.

– Пять парней держали этот мешок, два были готовы застегнуть «молнию», два стояли с пистолетами наготове, ну, а я командовал операцией и следил за тем, чтобы все шло по плану.