Окружающие внимательно нас слушали. Когда все мы собирались в неформальной обстановке, где обязательно присутствовал алкоголь, то неизбежно начинали вспоминать разные старые истории. После войны у большинства агентов появились новые истории, о которых им было запрещено говорить. Поэтому рассказывали только старые, которые все уже сто раз слышали. История про змею была коронным номером Андерсона. Поговаривали, что после службы в Управлении стратегических служб Андерсон пытался работать сценаристом в Голливуде. Мы слышали, что он написал несколько сценариев в стиле чего-то среднего между шпионским детективом и научной фантастикой. По поводу этих сценариев у него были встречи с продюсерами, но эти проекты так никогда и не «взлетели». Он решил, что до конца своих дней будет тренировать замах в гольф-клубе Columbia Country, но вскоре это занятие его так утомило, что всего через пару месяцев он уже стучался в дверь Даллеса (буквально в дверь его дома в Джорджтауне) и просил взять его на работу в Агентство. Андерсону тогда было чуть за пятьдесят, и несмотря на то, что он хотел работать в агентурной сети, его отправили на административную работу.
Собравшаяся в тот вечер компания отмечала своего рода юбилей. Одиннадцать лет назад после окончания войны все мы закончили нашу службу на Цейлоне. Будущее американской разведки и Управления стратегических служб выглядело туманно. Агентство было сформировано спустя два года после окончания войны. За два года бывшим офицерам спецслужбы надоело зарабатывать деньги в адвокатских и брокерских конторах в Нью-Йорке. Они хотели снова служить своей стране, но еще больше им хотелось ощущать власть, которой наделены секретные агенты. Именно это ощущение власти для многих, в том числе и для меня, было в состоянии вскружить голову сильнее, чем любой наркотик, секс и остальные способы, помогающие получить резкий приток адреналина в крови.
Мы планировали отметить десятилетие окончания службы, но все время откладывали это мероприятие, пока наконец кто-то волюнтаристским образом не назначил дату торжества.
– Так вот, – продолжил Андерсон, – клянусь Богом, это была двенадцатиметровая тварь.
– Тридцать девять футов? – с удивлением переспросил кто-то из молодых сотрудников.
– Да, Генри, мой мальчик. И прошу обратить внимание – она была людоедом. Пока я не занялся этой тварью, она успела съесть пяток ланкийцев.
– А откуда ты знаешь, что это была она? – поинтересовалась я.
– Поверь мне, Сэлли, только женщина способна создать такое опустошение и разгром.
Остановить ее мог только мужчина.
– А с какого перепугу это дело поручили именно тебе? – спросила я.
– Для налаживания связей с общественностью, – спокойно ответил он. – Эта змея представляла угрозу для общества. Я вам отвечаю, она была словно из фильма ужасов. Клянусь Богом, что эта змея и по сей день иногда является мне в кошмарах. Можете спросить Пруди, – он показал на свою жену – невысокого роста женщину с большими желтыми пластиковыми серьгами, которая вместе с остальными женами сидела в каюте яхты. Пруди выглянула в иллюминатор и помахала рукой. – Ну, она не выйдет из своей норы…
– Точно так же, как и в этой истории! – крикнул кто-то в задних рядах.
– В этой истории была не нора, а скорее пещера, – заметил Андерсон, игнорируя суть замечания насмешника. Эта змея могла месяцами там сидеть, спать и ждать. А потом в один прекрасный день выползала из убежища, находила корову и потом на нее бросалась. Бум! – он хлопнул в ладоши. – И утаскивала бедное парнокопытное к себе в нору. В общем, все это было большим ударом по экономике той деревни. И все это было совершенно лишним.