Прокуренный палец вдруг наткнулся на цепочку островов.

– Это что? Евреинов да Лужин подали весточку?

– Было, докладывали, – кивнул, обрадовавшись, Матвеев. – К ним сейчас Выродов, мореход, присоединился.

– Вышли в море?

– Должны.

– Без уверенности говоришь, – недовольно покосился полковник.

– Вышли, вышли в море, – уже увереннее кивнул дьяк.

Почему-то сообщение Матвеева расстроило полковника.

– Мне бы хорошего штурмана, Петрович, ну хотя бы подштурмана, но настоящего, – пожаловался он. – Кого-нибудь из тех, кто самолично ходил в Америку, кто видел американские берега. Смотрел вчера карту Гомана, Петрович, так на ней пролив Аниан указан у самых камчатских берегов. Верно ли это? – Задумался, вперив взор в маппу, забормотал угрожающе: – Земля Эзонис… Земля Жуана де Гамы… Терра бореалис… – И вдруг замер, ткнул прокуренным пальцем в острова, обозначенные Иваном: – Что такое? – Даже трубку изо рта вынул.

Думный дьяк Матвеев опасливо наклонился к бумаге, но Иван уже ответил: «Новые острова». Произведенный недавно большой глоток из найденного в темном шкапу шкалика сильно помог Ивану. Не произведи он того глотка, может, заробел бы сейчас отвечать строгому полковнику. Но ответил. И левой покалеченной рукой потянулся к маппе.

– Где палец потерял, дьяк?

Иван сам удивился дерзости своего ответа:

– Известно где. В самой Сибири.

– Ну? – отрывисто удивился полковник.

Подумал про себя, наверное: вот опытный дьяк.

– Почему новые острова? Быстрее ворочай, дьяк, языком!

А не все знать полковникам, хоть и преображенским, уверенно и весело хмыкнул про себя Иван. Сильно поддержал его тот глоток из шкалика. Да и откуда знать какому-то, пусть и преображенскому полковнику про острова? Для такого полковника все острова, наверное, новые. Даже пожалел, что нельзя прямо сейчас для пущей уверенности сделать еще глоток.

– Новые острова, – объяснил. Но теперь стал говорить чуть быстрее. – Густо заселены, но не объясачены. На том несем большие убытки, – солидно, понимающе объяснил. – А лежат новые острова за камчатской Лопаткой. Коль плыть на юг от острова к острову, непременно приплывешь к Матмаю. – И добавил значительно, смеясь про себя над смятением думного дьяка Матвеева и над диковатым удивлением грубого преображенского полковника: – То есть путь в Апонию.

– Врешь, дьяк! Откуда тебе знать такое?

Матвеев испуганно вжал голову в плечи, будто это полковник на него крикнул, но Иван нисколько не испугался. Хлебное винцо, оно и маленького человечка бодрит. Потому и повторил важно:

– То есть путь в Апонию.

Полковник быстро и грозно глянул на Матвеева.

Думный дьяк, как корабль под шквальным порывом, даже подался к шкапу, будто шкап мог его защитить. На Ивана, на родного племянника, думный дьяк больше не смотрел. Зачем ему смотреть на сумасшедшего? Понятно, что государству не может быть иначе, как только к вящей пользе и славе, ежели будут в нем люди, точно знающие течение тел небесных и времени, знающие мореплавание и географию всего света и тем более путь в Апонию, но Иван-то! Племянник родной! Подвел, подлец!

Думный дьяк незаметно потянул носом. Неужто пьян Ванюша, голубчик, сыть мерзкая? Но попробуй уловить в густом перегаре, как облако окружившем высокого преображенского полковника, кто тут пил, а кто совсем трезв? Вроде везде пахнет горьким винцом, подумал тоскливо. Не повезло милой сестре, соломенной вдове Саплиной. Сперва неукротимый маиор сгинул в сендухе, наверное, не дошел до горы серебра, теперь дурака сироту Ванюшу прикажут бить плетями до умопомрачения и вскинут на виселицу.