– К счастью, судя по всему, это был не вирус, а просто какие-то странные числа. Ничего опасного.

– Числа? – нахмурился Брэндон. – Говоришь, письмо было из фирмы, которая принадлежит Миллингу?

– Э-э-э, да, а что?

– Да то, что это, возможно, был код, бестолковый ты зверь!

– Код? – Холли с недоумением уставилась на него. – Но с чего вдруг Миллингу посылать закодированное…

– Покажи письмо, быстро! – Брэндон от волнения разве что землю копытами не рыл.

Мне пришлось сознаться, что я удалил сообщение, так как боялся вируса, а распечатку выкинул. У Брэндона на лбу были написаны все те нелестные выражения, которые ему хотелось высказать в адрес хищных кошек. Он фыркнул:

– Караг, будь добр, прекрати вести себя как последний идиот!

Я почувствовал себя боксёрской грушей Брэндона:

– Хватит тебе, уж на ещё одну ошибку-то я имею право…

– Десять тысяч ошибок! – вмешалась Холли, глядя на меня так, будто я опустошил её тайник с сосновыми шишками. – Тебе надо было сразу же показать это письмо мистеру Бриджеру. Ведь он разбирается в науке, компьютерах и во всём таком прочем! Человековедение здесь совершенно ни при чём.

Пока я пытался придумать оправдание, Брэндон бросился обратно в кабинет:

– Поздно раскаиваться, лучше молись, чтобы чёртово мусорное ведро с утра ещё не вынесли!

Я не знал, как правильно молиться, но у меня на это всё равно не было времени, потому что мы уже пришли. Увы, Тео очень серьёзно относился к своим обязанностям завхоза: в корзине для бумаг не осталось ни клочка.

Брэндон помчался дальше – к месту, которое я с недавних пор хорошо знал. Холли превратилась на бегу в белку, и её одежда осталась лежать на полу. Мы остановились у контейнера для бумаги, стоящего в сарае для мусора, и Брэндон с упрёком посмотрел на меня:

– За работу!

Я крякнул. И почему контейнеры для бумаги постоянно присутствуют в моей жизни?!

Может быть, это и есть то, что люди называют судьбой?

Холли в беличьем обличье весело запрыгнула на крышку контейнера и протиснулась сквозь щель для выброса мусора. Судя по громкому шороху изнутри, она сразу же принялась за работу, и из щели то и дело вылетали бумажные комки. Выглядело так, будто контейнер превратился в гигантскую машину для попкорна – такую, как у Рэлстонов.

– Проверьте вот это, это и это! – раздался в наших головах голос Холли.

Мы с Брэндоном поспешно развернули бумажные комки. Не то, не то, не то.

– Что это вы тут делаете? – Тео направился к нам, и вид у него был весьма недовольный. Когда из его лба начал расти рог, я вспомнил, что он лось и с ним шутки плохи, если речь идёт о его территории: не успеем оглянуться, как у нас на мягком месте останется отпечаток огромного копыта!

– Ищи скорей! – сдавленным голосом поторопил Холли Брэндон.

Тео уже почти дошёл до нас, когда я наконец развернул листок с колонками чисел.

– Вот он! – крикнул я, и вскоре двое мальчишек и красная белка улепётывали со всех ног наискосок через лужайку. Я на бегу фыркнул извинение.

– Почему, во имя семи вершин, ты желаешь мне приятного аппетита? – крикнул мне вслед Тео, покачав головой. Мне действительно надо поработать над произношением.

К счастью, Тео вскоре прекратил погоню. Мы устроились на опушке под скрученными соснами, и Холли заляпала распечатку грязными лапками.

– Это однозначно какой-то код, – с первого взгляда определил Брэндон. – Странно, что он пришёл от одной из фирм Миллинга. Он ведь ещё ни разу не посылал тебе шифровок?

– Возможно, это значит, что эти сведения особенно важны, – предположил я, чувствуя себя ужасно бестолковым. Может, это испытание? Чтобы проверить, насколько я сообразителен, чтобы разгадать эту загадку. Но кто может быть заинтересован в том, чтобы испытывать меня? Эндрю Миллинг жаждет лишь моей смерти, чтобы я больше не нарушал его планы.