-Ну как тебе? Правда прелестно? - Жибер думал, что я внимательно читаю письма, которые он составил. Не получив от меня ответа, он взял бумаги у меня из рук, прочитал про себя, шевеля губами, полюбовался и одобрительно щелкнул языком.

-Идеально! - похвалил он сам себя, - я упомянул всё, что только можно было - и твоё чудное образование, и воспитание, и принадлежность к благороднейшему роду, и твои таланты…

-Какие таланты? - с опаской спросила я. Мало ли чего я тут умела, вполне возможно, что уже не умею, будет очень смешно…

Так и вышло. Оказывается, Клементина великолепно декламировала стихи, пела, обладая чудесным голосом, а вишенкой на торте было её умение играть на клавесине. 

Вот это поворот, как говорится.

-И ты всё это написал в письмах? - безнадежно спросила я.

-Всё абсолютно! - с гордостью подтвердил Жибер. 

-Я тебя очень люблю, спасибо тебе, - сказала я и обняла его. А сама снова вознесла очередную молитву, которая должна была спасти меня от демонстрации “моих талантов” когда бы то ни было. Потому что моё пение даже в детстве никого не умиляло - слуха не было абсолютно. 

-Жибер! - донесся из-за двери голос тёти, - ты не видел Клементину? Я повсюду её ищу. 

-Входите, маман, мы оба здесь! - крикнул Жибер, сунув письма под ворох бумаг. 

Мадам де Бриенн вошла и внимательно осмотрелась. От её внимания не ускользнули бокалы и открытое шампанское, однако выволочки не последовало. Снисходительно покачав головой, она проговорила мягким голосочком, как с не сильно напроказившими детьми:

-Ай-яй-яй, и что это мы празднуем с утра пораньше?

Жибер подошел к матери, обнял за плечи и чмокнул в щеку.

-Мамочка, мы отмечаем то, что я чудом выжил! Позволь за тобой поухаживать, - он подвёл её к креслу, усадил и наполнил третий бокал, - чудно, что ты заглянула, мы очень рады твоей компании. 

Тётушка изо всех сил старалась выглядеть построже, однако через пару секунд махнула своим платочком на непутёвого, но такого ласкового сынка рукой и расплылась в улыбке.

-Вот ведь льстец! Опять всю ночь гулял с девицами? - она осторожно, но с удовольствием сделала маленький глоточек, - Клемми, детка, мне нужно поговорить с тобой. Пойдём в библиотеку?

-Маменька, оставайтесь здесь, - сказал Жибер, снова целуя руку матери, - а мне самое время подышать свежим воздухом. И направился к выходу.

-Клементина, - начала тётушка, когда за её сыном закрылась дверь, - я хотела поговорить с тобой о приёме...Ты ведь помнишь, что он должен состояться?

-Помню, тётя Элен, - коротко ответила я. 

-Я теперь уж боюсь тебе что-либо говорить...В прошлый раз этот разговор закончился тем, что мы чуть тебя не потеряли, - тётя всхлипнула и поднесла платочек к губам. А затем бокал. Вот это правильно, отметила я про себя.

-Тётя Элен, а на какой день назначен приём? - спросила я, чтобы прикинуть, сколько у меня времени, чтобы собрать вещи. 

-Через неделю, детка…- мадам де Бриенн смотрела на меня умоляюще.

Я взяла её за руку и успокаивающе провела по плечу. 

-Хорошо, тётушка, через неделю, так через неделю. 

-Бог ты мой, - тихо поразилась мадам, - ну словно подменили. 

Я невольно улыбнулась. Она была совершенно права, хотя и не догадывалась об этом. Сейчас мне очень хотелось остаться одной, чтобы подумать, прикинуть, посчитать.

-Увидимся за обедом, тётушка, хорошо? Тогда и поговорим о приёме.

-Хорошо, очень хорошо! - энергично закивала головой в чепчике мадам де Бриенн и неожиданно залихватским жестом опрокинула весь бокал в себя. Стало понятно, откуда у Жибера такие гусарские повадки - видимо, наследственность. При этом они оба были на удивление симпатичными людьми.