Однако преподавательница посмотрела на мою работу со снисходительным пренебрежением, сказала высоким голоском:

— Что же, буквы выписаны старательно, но оформление бедное, и строки не слишком ровные. Вам стоит ещё поработать над почерком, барышня.

Проглотив обиду, я кивнула. Вальтер подмигнул мне, и, как только госпожа Валлиева отвернулась, проверяя, как девицы из компании Ховански справляются с перьями, послал мне со своего места комок бумаги. Тот не долетев до моего стола, вдруг вспыхнул в воздухе, будто его подожгли, и, на миг показав очертания цветка, распался пеплом, сгинул без следа.

В аудитории послышался смешливый шёпот, кто-то из девушек завистливо выдохнул, а я сделала Вальтеру большие глаза, показывая на преподавательницу. Мой новый друг изобразил последнюю стадию отчаянья и сделал вид, что картинно закалывает сам себя воображаемым кинжалом.

Госпожа Валлиева обернулась, орлиным взором впилась сперва в меня, затем в Вальтера и прищурилась. Потом фыркнула:

— Стриц, прекратите! Фигляр, как и ваш отец! Если вы будете вести себя подобно ему, ничего хорошего из вас не выйдет! А я буду вынуждена доложить господину ректору.

— Простите, мадам, — смиренно склонил голову Вальтер, и я поняла, что он едва сдерживается, чтобы не смеяться.

Я отругала его сразу же, как только лекция закончилась и мы вышли в коридор. Придержала рукой за плечо, презрев всё своё воспитание, и строго сказала:

— Вальтер, ты не должен нарушать дисциплину! Даже чтобы меня поддержать!

— Боже, Адриана, я словно услышал свою матушку, — он покачал головой. — Сколько вам лет, барышня? Сорок, не меньше!

Ух, как же мне хотелось его придушить в этот момент! Разве можно так говорить с девушкой? И правда, фигляр! От возмущения я всё же шлёпнула его ладонью по руке и вскрикнула от острой боли. Да что же это такое? Долго меня ещё будет пронзать невидимый кинжал всякий раз, когда я касаюсь… мужской руки? Только мужской… А вот с Роханом такого не было! Рохан держал мою ладонь в своей, и мне не было больно! Отчего?

Только подумав о том, с кем рядом пережила самое большое потрясение в жизни, я заметила бывшего лейтенанта императорской гвардии на лестнице в компании друзей-второкурсников. И застыла. Удобно ли будет поприветствовать его? Или лучше притвориться, что мы незнакомы? Быть может, Рохан постыдится знакомством с сиротой без приличной семьи?

Так я стояла и совершенно неприлично пялилась на него, забыв отвести взгляд, а Рохан, проходя мимо, слегка поклонился:

— Здравствуй, Адриана!

— Здравствуй, Рохан, — ответила ему, краснея. Он коротко улыбнулся и прошёл мимо, смерив подозрительным взглядом Вальтера. А тот наклонил голову к плечу, став похожим на внимательную и удивлённую собаку, протянул:

— Да, барышня, я тебя недооценил, оказывается!

— В чём дело? — недовольно спросила я его.

Вальтер повернулся ко мне, и я снова увидела широкую улыбку, в которой мешались лукавство и некоторая доля уважения. Цокнув языком, он сказал:

— В первый же день завела такие полезные знакомства! Молодчина!

— Какие такие полезные знакомства? Вальтер, я ничего не понимаю!

— Ты серьёзно? Ты не знаешь, кто это?

— Рохан Веллар, студент второго курса, — я пожала плечами.

— А, так ты не знаешь… Дело в том, что под именем Рохана Веллара в академии учится…

Он замолчал, впившись взглядом в подошедшего Остина Аресси, и мне снова захотелось прибить Вальтера на месте.

Неспроста это, ох неспроста!

— Адриана, как дела? — весело спросил Остин.

И его мне тоже хочется прибить!

Нет, они сговорились…