— Как тебя зовут?

— Ирэна.

— Хм… — мужчина нахмурился. — Мегди, почему ты не сказал, что она не из нашего мира? Слизняк! Сын хромоного ишака! 

Я не переживала. Это был десятый покупатель, который в последний момент отказывался от меня. Я выглядела не так: невысокая, бледная, со светлыми волосами. А ещё у меня не оказалось главного довеска, который сделал бы меня желаннее и дороже — невинности. Мегди оставил меня лишь из-за смазливого личика — был шанс, что кому-нибудь приглянусь.

— Ладно… — мужчина стукнул клюкой, песок разлетелся короткой волной. — Это всё равно ничего не меняет. Нагу всё равно…

Дальше я не слушала, у меня перед глазами всё почернело. За несколько недель, что я провела в этом импровизированном невольничьем рынке, я успела познакомится и поговорить со многими девушками и женщинами.

И никто из них не хотел становится женой великого нага. Рассказывали, что он убивал своих жён, вырезал им сердца и творил такое, что любой маньяк из моего мира по сравнению с ним оказался бы ангелом. И только что я узнала, что теперь буду принадлежать ему.

Каждую неделю он брал себе новую жену, седьмую. И ровно через неделю она умирала. И так продолжалось несколько лет, наг приобрёл дурную славу. Но вот эту седьмую жену всегда искали среди невольниц. Может, наг и правда маньяк?

— Он сказал правду? Ты со скверной?

Я кивнула, но взгляда не отводила. Мужчина, казалось, мной искренне заинтересовался.

— Встань, я хоть посмотрю на тебя…

Выполнить просьбу было несложно. Я оказалась чуть выше старика, совсем не на много. Держа руки перед собой, хранила молчание.

— Этот тебя трогал? — мужчина хитро прищурился.

— Нет, не трогал, — уверенно соврала.

Соврала я отчасти: ноги и грудь он трогал, но не больше. Работорговец Мегди ведь не сказал, что я билась и кусалась каждый раз, когда он подбирался ко мне. Поэтому я сижу на солнцепёке, поэтому меня показывают самым дрянным покупателям. Несговорчивая я.

Мужчина нахмурился, прицокнул языком. Протянул руку и одёрнул мою накидку, разглядывая тело. Прошёлся взглядом снизу вверх и замер на моём лице. Отпустил лёгкую ткань и хмыкнул.

— И как же ты тут оказалась?

— Где тут? На рынке? Или в вашем мире? — тихо отвечала.

— И то, и другое…

Наш разговор прервал работорговец. Он вернулся с одеждой, ключами. Нехотя снял замок и цепь. Я потёрла ногу и с отвращением посмотрела на мужчину. Мне в лицо прилетел кулёк с одеждой. Успев его поймать, прижала к груди.

— Вы переплатили мне…

— Забирай деньги, Мегди, не спорь. Ты знаешь правила. А теперь прости, мне девушку нужно привести в порядок и успеть привезти её к ужину. Хассор Р’Хшаас любит порядок.

Пожилой мужчина неспешно двинулся в нужную ему сторону, даже не оборачиваясь ко мне. Я поспешила следом, болезненно ступая то на цыпочки, то на пятки: песок был раскалён до предела.

— Так ты расскажешь, как попала сюда?

Как попала?

Я задумалась. Я мало помнила о том, как угодила сюда, но хорошо помнила то, что было перед этим. Не самое лучшее воспоминание. Предательство любимого человека привело меня сюда...

3. Предательство

— Ты ненормальная! 

Виталик орал так, что я удивлялась, как же никто из соседей ещё не вызывал полицию на такой шум и гам. Мой любимый мужчина кричал со страшной силой, лицо его покраснело, а глаза налились кровью. Швырнув в мою сторону вазу с цветами и промазав, Виталик усыпал пол осколками вазы. Меня обдало водой, а цветы попали в лицо и на плечи. Стряхнув их, я едва сдерживала слёзы и пыталась понять, что же я сделала не так?

— Ты больная! Ты уродка! Как у тебя язык повернулся такое… предложить?! Что? В дурдоме день открытых дверей?