– Как ты? – спросил я. Наверху было не холодно, спасибо заклинаниям, но, приземлившись, я ощутил укусы мороза. Кайя улыбнулась какой-то тихой, смущенной улыбкой. Пожала плечами.

– Не знаю. Мне хорошо… и немножко страшно.

– Почему страшно? – удивился я. До моего дома отсюда можно было дойти пешком – прогулка сейчас была бы очень кстати.

– Потому что все может закончиться в любую минуту, – серьезно ответила Кайя, и я подумал, что она права. Кайя вздохнула, крепче сжала пальцы на моей руке и добавила: – Но хорошо, что все это было.

Некоторое время мы шагали молча – дорожка вывела нас на улицу, которая бежала мимо магазинов, магазинчиков и кафе. Гуляющие люди шли мимо, смеясь и кутаясь в праздничное настроение, словно в разноцветные шали, а мы с Кайей были будто бы сами по себе. Не грустные, не печальные, просто другие.

Возможно, ведьмы и инквизиторы и правда делаются из одного теста. Или просто все в том, что ты никогда не вернешься с неба тем, каким в него поднялся. Наверно, в этом и заключено печальное и светлое волшебство нашей жизни.

Я бы и дальше философствовал в том же духе, но впереди показался мой дом – и рядом с ним я увидел полицейских и какого-то нервного господина в пальто. Вся честная компания стояла у ограды, и нервный, размахивая руками, пытался бросаться на нее. С другой стороны воздвиглась нерушимая стена из моих слуг: они высыпали из дома и, возглавляемые Уильямом, готовы были держать оборону столько, сколько потребуется. Кайя всмотрелась в того, кто штурмовал мои ворота, и ахнула:

– Это же Эдвард!

Вчера я не особо всматривался в того человека, которого должен был выкинуть из дома Аберкромби – у меня были другие задачи и проблемы. Но сейчас было ясно, что это именно он – больше никто не решился бы заявиться ко мне в компании полиции.

– А он отважный парень, этот Эдвард, – небрежно заметил я. Что ж, пообщаемся с родственниками.

Я приблизился к изгороди быстрым упругим шагом, который в сочетании с решительным выражением лица всегда производит нужное впечатление и на полицию, и на таких вот храбрецов. Увидев хозяина дома, слуги, которые до этого бойко ругались с Эдвардом в самых простонародных выражениях, замолчали и уверенно сделали несколько шагов вперед. Полицейские замялись – было видно, что все это дело им поперек души.

– Что происходит, господа? – спросил я тем тоном, который способен был заморозить все королевство от края до края. Молодой офицер с трудом подавил желание вытянуться по стойке “смирно”. Полицейский постарше как-то сразу загрубел лицом и едва заметно качнулся назад – он меня узнал и понял, что со мной лучше не связываться. Не из-за проклятия – из-за вечной и крепкой “дружбы” полиции и инквизиции, в которой мое ведомство всегда побеждало.

– Он! – прокричал Эдвард, тыча в меня пальцем и в то же время пятясь назад, за полицейских. – Вот он вчера забрал у меня мою жену!

– Офицер Карнаби, – хмуро представился полицейский постарше. – Это мой помощник Хатчиссон. Это ее вы вчера забрали?

– Забрал, – невозмутимо ответил я, не глядя в сторону Кайи. – По праву законного супруга. Свидетельство о браке вручу сразу же, как только вы покажете мне допросный ордер.

Карнаби дернул лицом, шевельнул густыми темно-рыжими усами. Ордера у них, конечно, не было: для первой беседы его редко кто берет.

– Да не ее! – отмахнулся Эдвард, проявляя чудеса смелости из-за спин стражей порядка. Он скорчил такую рожу, словно хотел растерзать меня на части. – Мою жену, мою! А это ее сестра, ведьма! У, тварь! – и он показал Кайе кулак. Я бросил в его сторону самый неприятный и многообещающий взгляд из всех возможных и произнес: