– Лупита передала вам разных ягод. Все знают, какой вы искусный мастер в приготовлении настоек.

– Вот спасибо, а то я уже начал переживать.

Дуче отошел от двери, пропуская гостей. Когда мимо прошла Джулия, он невольно вдохнул воздух, пытаясь уловить аромат девушки.

Фернандо подвел всех к выпуклой металлической двери, с хромированной ручкой.

– Это холодильник, потому что внутри холодно. Он работает на электричестве. Проходим внутрь быстро, не выпускаем холод наружу. Мальчик потянул за ручку. Дверь «чмокнула» и мягко открылась. По полу пошел пар.

– Быстрее за мной.

Гости прошли внутрь морозной комнаты. Фернандо поставил корзинку и включил свет. Идущий из мутного плафона электрический свет выхватил из темноты искрящиеся инеем стены. Посередине помещения, на крючьях висели несколько замерших говяжьих, свиных, и бараньих тушек.

– Вешайте на крюк. – Показывая на свободный крюк, сказал Фернандо.

Хуан зацепил тушу. Он был поражен тем, насколько фантастической и вместе с тем очень полезной могла быть техника. Зима была и летом, но только в отдельно взятом помещении. Мясо могло храниться здесь бесконечно долго, без утомительного приготовления из него полусъедобной солонины. Теперь разговоров с Лупитой и соседями о том, что он видел, будет не переговорить. Мужчина еще раз убедился, что принял правильное решение отправив свою дочь на работу к дуче.

Дуче поджидал гостей у дверей холодильника. По выпученным и удивленным глазам отца Джулии, он понял, что чудо из верхних миров произвело на крестьянина сильное впечатление.

– Подарок из верхних миров, за хороший труд. – Скромно признался дуче, чтобы правдой отчасти. Пришлось здорово обобрать крестьян и шахтеров, чтобы хватило на такую «благодарность». -Ну, что Хулио, еще раз спасибо тебе, что послушался моего совета. Можешь ехать домой со спокойным сердцем.

– А что, Джулия уже принята на работу? – Хуан ожидал, что захотят проверить насколько она готова быть горничной.

Дуче тоже немного стушевался, пойманный на вранье про конкурс.

– Я так вижу, что руки у твоей дочери, как у работящего человека, не то, что у тех неженок, что приходили раньше. – Первое, что пришло на ум, сказал дуче.

– А как быть с наделом Алонсо? – Спросил Хуан, желающий получить письменное разрешение на владение участком.

– Ах, да, сейчас. Фернандо, принеси чистый лист бумаги.

Мальчик убежал и через минуту принес лист бумаги. Дуче размашисто написал доверенность на участок Алонсо и поставил печать перстнем, который всегда носил на пальце.

– Так спокойнее? – Спросил дуче.

– Гораздо, дон Хорхе. Ваше великодушие не знает границ.

– Благодарностью сыт не будешь, сдашь четверть урожая.

– Понял, спасибо.

– Ну ладно, попрощайся с дочерью. А я жду тебя, Джулия через десять минут у себя. Фернандо покажет дорогу. Работы набралось немало.

Настроение Хуана, несмотря на прощание с дочерью улучшилось. Он держал в руках бумагу, которая по ощущениям мужчины давала ему какое-то превосходство над окружающими, у которых не было такой бумаги с печатью. Держа в голове обстоятельства разговора с дуче, он уже приукрашивал их, представляя, как будет рассказывать жене и соседям.

Нехитрое имущество разбойничьей банды было погружено на две телеги. Педро с товарищами взяли под уздцы лошадей, и вся шайка тронулась, только им известными дикими тропами. Себастиен шел позади первой телеги, на которой помимо барахла сидели и его родители. Он шел рядом с Орликом и настоящим Алваро Гонсалесом, приказчиком из Химейских копей.

Настоящий Алваро Гонсалес выглядел совершенно не так, как Анхель, выдающий себя за него. Приказчик был невысок ростом и кругл, как мяч. Лишний жирок на гладко выбритом лице делал его несерьезным и каким-то детским. Приказчик до самого последнего момента не мог понять, что его похитили, пока не оказался в лесу, в компании малоприветливых людей. Когда до него дошел весь ужас ситуации в которую он попал, с ним случилась форменная истерика. Алваро шугался каждого движения любого члена банды, думая, что его сейчас прикончат. Он не спал ночь, тараща глаза и читая молитвы. Под утро он впал в сомнамбулическое состояние. Алваро продолжал читать молитвы, совершенно бессвязно, уронив голову на грудь.