Резко остановив машину, водитель первым вышел из прохладного салона на знойную жару от палящего в небе солнца. Заметив, как Тимур и Дмитрий быстро последовали его примеру, я тоже поспешила открыть свою дверь и выбраться наружу. Освежающий морской бриз резко хлынул в лицо. Повсюду снова росли веерные пальмы, а ощущение того, что тёплая вода достаточно близко, не покидало ни на секунду. Пройдя вслед за мужчинами, ненадолго задержалась у деревянного ограждения с большой дугообразной вывеской на входе.

– Это наша ферма, – заметив мой интерес, тихо произнес Дмитрий.

– Как я понимаю, здесь нет русскоговорящих? – громко хмыкнула я.

Он едва заметно усмехнулся в ответ:

– Правильно понимаешь.

Впервые обратив внимание на двухэтажный деревянный дом, который, казалось, был единственным на сотни километров вокруг, я заметила нескольких мужчин на просторной веранде. Сидя на небольшой старой скамье в потрепанных шортах и широких футболках, они приветливо улыбались нам. Невольно вспомнив прошлую поездку в почти такое же место, я мельком взглянула на Дмитрия, который, как и всегда, был абсолютно спокоен и уверен в своих действиях.

Еще раз оглядев вполне обычный дом, слегка повернулась к Глебову и недоверчиво спросила:

– Твой отец живет здесь?

Заметив подозрительные нотки в голосе, он открыто посмотрел на меня:

– По всей видимости. А что не так?

Удивленно замерев на месте, я резко раскрыла рот:

– Но ведь это... – заметив, что за нами начали наблюдать люди с веранды, быстро натянула на лицо милую улыбку и перешла на едва слышный шепот: – Но ведь он выглядит так бедно!

Дмитрий тяжело вздохнул. Встав впереди, он загородил мое лицо от посторонних глаз и тихо, но вполне четко проговорил:

– Послушай, иногда деньги решают далеко не все.

– Да кто бы говорил! – скрестив руки на груди, иронично усмехнулась в ответ. – Если люди бедные, это не значит, что к ним не нужно проявлять уважение, Карина. Вполне возможно, совести и добродушия у них намного больше, чем у всех твоих друзей и знакомых.

Заметив его далеко нешуточный взгляд, я поспешила оправдаться:

– Да кто спорит-то? – всплеснула руками. – Я просто имела в виду, что не хотела бы на пенсии жить в таком старом и убогом доме.

Но, до сих пор видя в его взгляде прямой упрек, все же пристыжено опустила голову. Впредь мне следует знать, что на тему богатых и бедных с Дмитрием лучше не разговаривать. Табу. Определенно табу. И почему, черт возьми, он так остро на это реагирует?

– Да, здесь не королевские апартаменты, к которым ты привыкла. И это не дорогой фешенебельный отель с персоналом, бегающим за тобой по пятам. Но пойми, когда человек умирает – это все уже неважно, – неожиданно тихо произнес он. – Свое состояние ты не унесешь на тот свет, и оно не поможет излечить тебя от ужасной болезни. Важна лишь искренняя людская забота и сострадание. Именно они облегчают ужасные страдания. Но этого не купишь за деньги и уж точно не встретишь среди элитного круга, в котором мы с тобой оба живем.

На мгновение оцепенев от такой жесткой проповеди, я лишь согласно кивнула в ответ и едва слышно отозвалась:

– Ты прав. Вид дома не имеет значения, если в нем нравится жить твоему отцу.

Удовлетворившись таким ответом, Дмитрий твердо зашагал впереди, кратко поздоровался с ожидающими в отдалении людьми, после чего как ни в чем не бывало обратился к ним на английском:

– Здесь кто-то говорит по-русски?

Переглянувшись между собой, мужчины отрицательно покачали головой.

– Я знаю русский, – выйдя на крыльцо, негромко проговорила низкорослая женщина с молодежной стрижкой. На вид ей было около пятидесяти, однако задорная прическа показывала явную юность ее души. Отряхнув руки, брюнетка доброжелательно улыбнулась. – Меня зовут Наталия. Я присматриваю за домом и за вашим отцом, Дмитрий Анатольевич.