Фердинанд показался мне немного... неуправляемым. Он старался быть любезным, но иногда в глазах принца мелькало что-то жуткое и необузданное. Как будто по зеркальной глади пруда вдруг прошли круги, ознаменовав, что там прячется крупное чудовище, от которого лучше держаться подальше... И я выбрала Рихтера — спокойного, скучного, как тарелка овсянки и, как казалось, такого же предсказуемого.

Я считала, что могу рассчитывать на него. Ведь благодаря мне Рихтер займет место, получить которое самостоятельно никак не сможет. Однако когда мне понадобилась помощь, бывший жених без колебаний решил мной пожертвовать.

Наверное, он уже нашел себе новую невесту — принцессу из какого-нибудь мелкого королевства. И сейчас клянется ей в любви так же, как когда-то мне. М-да... Не стоило мне искать опору в том, кто, подобно лиане-паразиту, и сам ищет, за кого бы ему уцепиться, чтобы вскарабкаться повыше!

Я всхлипнула и, закрыв лицо ладонями, наконец-то разрыдалась. На плечо легла рука. Вздрогнув, я вскинула взгляд на Иена и тут же отвернулась, утирая слезы. Не люблю плакать при посторонних: это проявление слабости. Так, по крайней мере, мне говорила мама, величественная королева, которую никто никогда не видел не то что плачущей, а даже расстроенной — она всегда держала марку.

— Александрина, что случилось? — встревоженно спросил Иен.

— Все нормально, — сдавленно отозвалась я и, всхлипнув, неожиданно призналась: — Просто... ненавижу себя. За то, что я такая слабая, за то, что не могу никого защитить, даже себя! За то, что у меня ничего не получается... Ты знаешь, как легко принц Фердинанд занял мой престол? Очень легко! Премьер-министр и прочие лорды поддержали его. Значит, они не верили, что я стану хорошим правителем, и не посчитали нужным за меня сражаться.

— Ты же не знаешь, что они думали на самом деле, — отозвался Иен. — может, эти люди и хотели бы встать на твою сторону, но испугались за свою жизнь. Не стоит ожидать от других слишком много.

Я покачала головой:

— Я не справилась, Иен! Я должна была найти какой-то выход, но ничего не смогла сделать. Я не смогла защитить свою страну, не смогла привлечь на свою сторону людей... Я не смогла ничего, и все потому, что я женщина! И почему я не родилась мужчиной? — я сжала руки так, что костяшки пальцев побелели.

В голове царил полный сумбур. Казалось, что с предательством Рихтера пропала последняя надежда, и будущее выглядело беспросветно черным.

Иен присел рядом со мной и накрыл своей ладонью мою.

— Глупости, — отозвался он неожиданно мягко. — Кто тебе сказал, что вся знать поддержала Фердинанда? Я в это время был на той стороне, — альв сопроводил последние слова кивком куда-то вбок, и я поняла, что он был в Альвхейме, — но и то слышал, что у вас были сильные волнения. Ты же сидела взаперти, так? Фердинанд позаботился, чтобы до тебя доходили такие вести, которые выгодны ему. Те, что заставили бы тебя сдаться и смириться.

— Но мои камеристки и фрейлины... — я снова всхлипнула, — они подтвердили его слова. Я просила их узнавать последние новости и все мне рассказывать.

— А давно они тебе служат? — спросил Иен.

— Несколько лет. У меня была еще одна камеристка, но Фердинанд ее казнил.

— И после такой демонстрации остальные были готовы говорить все что угодно, лишь бы не последовать за ней, — подытожил Иен.

— Ну, наверное да, — в его словах была правота, с которой было невозможно не согласиться.

Подняв голову, я посмотрела прямо на Иена. В темноте номера глаза альва слабо мерцали, а бледное лицо резко выделялось на фоне окружающего мрака. Он был похож скорее на вампира, чем на соседа с другой стороны, как альвов называли в народе.