…Через несколько дней Андрей все-таки устроил фееричный скандал. Орал так, что думала, у меня лопнут барабанные перепонки. Потом добавила нравоучений сестра, хватаясь за сердце и уговаривая забыть Рафаэля.

Дело в том, что в обмен за услугу Борн может попросить непомерную сумму, вогнать в страшные долги или вообще подчинять, как безвольного раба, чтобы бедолага выполнял грязную работу. Но свою часть условий он выполняет честно.

И я вроде успокоилась, поговорив с Дианой.

У меня есть маленький племянник Сашенька, люблю его как родного сына.

Борн был прав, когда говорил, что я еще очень молода. Я не горю желанием рожать сейчас, всего-навсего хочу получить капельку надежды.

Мысли о том, что я не стану мамой через пять, десять или пятнадцать лет каждый раз затягивают меня в промозглое болото печали. Так тоскливо становится и погано на душе, что хочется выть на луну одинокой волчицей. Я опустила руки, когда ходила из клиники в клинику и в каждой получала разные по набору слов, но одинаковые по смыслу заключения.

Еще и бывший, военный, весь мозг проел, намекая на мою неполноценность. И бросил, променяв меня на сослуживицу, которая точно родит ему генерала.

После нашей первой встречи Борн почти пропал, да и я решила не зацикливаться на теме детей и занималась своей жизнью. Пока однажды Рафаэль сам не приехал за мной…

Выхожу с подругами из института, переговариваясь о парнях и подготовке рефератов. Но все вылетает из головы, мы забываем, куда шли, когда прямо за воротами замечаем припаркованный белоснежный автомобиль, переливающийся хищным глянцем. Стекла наглухо тонированные, невозможно рассмотреть, что внутри. Девчонки удивляются, шушукаясь, гадая, кому принадлежит роскошная тачка.

Только я знаю владельца, но этот факт ничуть не успокаивает. Мое сердце вновь забилось в груди, как невольная птица в силках. Медлю, шагаю с трудом. Твердая почва под ногами будто превращается в трясину, я дрожу, теряя дыхание, словно приближаюсь не к машине, а к дикому зверю в незапертой клетке.

Вскоре дверь плавно открывается, и к нам выходит Рафаэль. На нем безукоризненный костюм цвета ночи, воротник белой рубашки слегка оттеняет его кожу. Раздраженно сощурившись от яркого света, Борн надевает солнцезащитные очки, скрывая глаза.

В сравнении с парнями из группы, Рафаэль выигрывает по всем фронтам, подкупая безупречным стилем, властью и опытом. А еще у Борна потрясающая осанка и разворот плеч.

У меня пересыхает во рту и безбожно трясутся колени. Не сразу понимаю, что мы с подругами остановились метрах в трех от мужчины и больше не двигаемся, застыв под его холодным взглядом. Хотя сейчас неясно, на кого именно смотрит Рафаэль. Лишь болезненное ощущение от того, как Оля волнительно впивается пальцами в мою руку, немного отрезвляет.

— Здравствуй, Вера, — выдержано приветствует Борн и открывает пассажирскую дверь, — присядь, нам нужно поговорить.

Осторожно вдохнув, переглядываюсь с девочками, вцепляюсь в ремешок тряпичной сумки с конспектами на плече. Подруги ошарашенно молчат, боясь подать голос. Да и вообще весь мир вокруг будто перестает существовать, превращаясь в вакуум.

Оля кое-как отпускает мою руку. Напрягаюсь всем телом, но послушно иду к Рафаэлю, задержавшись только на мгновение перед его машиной. Из салона в нос ударяет запах дорогих кожаных сидений, новизны и одеколона Борна. Собравшись духом, сажусь, и Рафаэль захлопывает дверцу.

Мне доводилось передвигаться на авто класса люкс — внедорожнике мужа сестры, — но в машине Борна особая атмосфера. Здесь слишком чисто, нет ни одного отпечатка пальцев и прохладно. Салон позволяет комфортно вытянуть ноги, но я подгибаю колени и ставлю на них сумку.