Когда шагаем по крыльцу, к нам выходит Андрей.

— Привет, мелкая, — по привычке называет меня и, тепло посмотрев, переводит взгляд на Снежу. — О, кто тут у нас такой скромный? Племяшка, у тебя чудесный красный бант!

— Спасибо, дядя Андрей, и здравствуйте, — стесняется дочь, схватившись за мои брюки. Спрятавшись, выглядывает и кокетливо смотрит на здоровенного, как скала, Ветрова.

— Модница наша, — он присаживается на корточки, — иди обниматься.

— Эх, ладно! — недолго думая, Снежа сдается и вприпрыжку бежит к Андрею.

Тот подхватывает малышку, свободную руку тянет Марку для мужского приветствия.

Диана берет мою ладонь и ведет в дом, и на секунду не хочет отпускать.

— Все уже здесь, только вас ждали.

Наспех окидываю взглядом просторную столовую, накрытый стол, людей.

Подальше возле диванов сестра поставила надаренные букеты. Среди них в глаза бросается охапка белых роз. Неужели… Да нет же! Такого просто не может быть! Тут столько народа: Золотовы, Грозные, даже прокурор в отставке Краснов приглашен на праздник. Я не до конца понимаю почему — наверное, больше по инициативе Ветрова. Возможно, это Краснов сделал широкий цветочный жест, а я просто вижу то, что хочу видеть.

Тем временем Снежа, освобожденная от объятий дядюшки, подходит к имениннице и протягивает ей наши цветы.

— Это вам.

— Ах, спасибо! — умиляется она. — Какая же ты хорошенькая!

Мы с Марком оставляем пакеты возле букетов и идем к столу. Муж чувствует себя среди незнакомцев скованно. Быстро оглядев свободные стулья, садится на углу стола, а я выбираю приземлиться рядом с ним. Напротив по-царски располагается Андрей, возле него место Дианы, однако Ветров галантно приглашает туда Снежану, потому что его жена очень соскучилась по мне и хочет быть рядом. По правую сторону от меня два свободных стула, сестра плюхается на ближний, но вскоре ее отвлекает какой-то просьбой Ниночка, и Диана перемещается на другой стул ближе к Нине, чтобы лучше расслышать ее.

Мы принимаемся за вкусную еду.

Марк инициативу не проявляет, и мне приходится встать, чтобы дотянуться до миски с салатом и положить порцию в тарелку мужа, иначе он так ничего и не съест.

И я почти забылась, но в следующее мгновение из глубины особняка раздается голос, от которого у меня, кажется, подскочило давление.

— Андрей, здесь… эм… — говорит Борн, выйдя из-за угла, но сбивается, зацепив меня взглядом.

В полнейшем шоке таращусь на Рафаэля и ощущаю, как мое лицо вспыхивает жаром. Руки вновь трясутся, и я прячу их под стол — не дай бог кто-нибудь заметит эту мою реакцию.

А судя по отношению к ситуации остальных, ни один человек из присутствующих не видит ничего предосудительно в нашей с Борном встрече. Все ведут себя так же, как и секунду назад.

Замечаю, что у Борна дернулся кадык, но Рафаэль тут же машинальным жестом поправляет узкий черный галстук, невозмутимо подходит ко мне и садится рядом.

Я вонзаю ногти в ладошки под столом и напрягаюсь вся до последнего сантиметра тела. Немыслимо, в каком положении я сейчас сижу. Мне до жути неловко, как в дурном сне, где я вроде бы занималась своими делами, а потом непостижимым образом перенеслась в людное место совершенно голая.

Слышу, как тяжело выдыхает муж — его из-за утреннего конфликта тоже напрягает встреча с Рафаэлем. Только сам Рафаэль быстро расслабляется.

— Раф, — обращается Ветров, — что ты говорил?

— Я о том гобелене, что висит у тебя на стене возле ванной. Ты все-таки его достал, — и голос вполне спокойный.

— Пришлось отправлять за ним Самира в Шанхай, — ухмыляется, — я, наверное, до конца жизни буду невыездным, — и бросает взгляд на прокурора.