Однако у современных людей эта способность нарушена, а потому им так же трудно приспосабливаться к постоянно меняющимся условиям жизни и общения и получать все необходимое для своего развития, как и маленьким детям.

Это связано с тем, что окружающая действительность изменилась очень сильно, а человек за ней не успел. Еще сто-двести лет назад большинство людей жило примерно по одному и тому же укладу, поскольку быт занимал большую часть времени. С развитием же науки и техники у каждого из нас появилось не только больше свободного времени, но и больше возможностей для проведения этого свободного времени, а также для интересов и увлечений. В человеческом обществе началась глобальная дифференциация, благодаря которой стало ясно, что то, что подходит одному, категорически может не подходить другому. Столетия назад для этого просто не было условий: не из чего было выбирать. Таким образом, условия жизни изменились, а правила – нет! Это все равно что, например, вы переехали в Африку с Северного полюса и ходите в шубе. Очень неудобно и заставляет потеть, но – правило же!

В современном обществе правила, давно устаревшие, влияют на каждого из нас сильнее изменившихся условий, заставляя разрываться «между шубой и Африкой». Такова природа внутреннего конфликта. И, если вернуться к компьютерной метафоре, это значит, что «программы» устарели и не отвечают запрашиваемому функционалу.

Как формируются эти самые «костыли», ограничения, которые были полезны в детстве или в одной среде и совсем не подходят в другом возрасте, другом месте и других условиях?

Эти механизмы включаются благодаря многократному повторению воздействий взрослых на ребенка с целью изменить его поведение.

Представьте: если от вас 15 лет требовалось одно и то же, то, соответственно, вы просто привыкли, что только это и нужно. Выполнение в течение длительного времени одного и того же само по себе просто приучает к тому, что ничего другого не надо, и тогда складывается впечатление, что… вообще в мире ничего другого не бывает!

Например, малыш плачет, и ему дают погремушку, лишь бы он замолчал. И так повторяется много раз. Малыш усваивает: «я плачу – и мне дают», или «я болею – и меня жалеют», или «я злюсь – и меня отвергают». Соответственно, если это продолжается 15 лет, выросший «малыш» в общении с окружающими делает то же самое: плачет или болеет, чтобы его пожалели или купили ему «игрушку»; или запрещает себе не только выражать злость, но и чувствовать протест там, где ему плохо, чтобы его не отвергли.

Естественно, это вопрос о том, чему научили родители. Вы скажете: как же иначе? Ведь по-другому не воспитаешь! Талантливых воспитателей, которые умеют искусно обходить краеугольные моменты педагогики, не подавляя здоровый рефлекс и в то же время обучая социальным нормам, – действительно единицы. Большинство людей, в той или иной мере обладающих психологическими знаниями о воспитании (по наследству от бабушек или полученных в институте – не важно), воспитывают так, как на самом деле умеют и как им позволяет их собственное воспитание. И потому никто не совершенен, каждый имеет ряд привычек, мешающих адекватно реагировать в некоторых ситуациях. Каждый из нас получил то, что ему дали родители.

Со временем навыки реагировать определенным образом в зависимости от негативного или позитивного подкрепления становятся автоматичными для ребенка, и он уже, на основе своего опыта, сам бессознательно ограничивает себя в каких-либо действиях. И если не вмешиваться в этот автоматический процесс бессознательного ограничения, дошедший до автопилотного процесса самонаказания, то такой способ существования со временем переходит вместе с его автором в его взрослую жизнь и сопровождает его до конца дней.