Как?

Нет ответа. Попробуйте просто взять кого-нибудь, кто весит в полтора раза больше вас. Вытащить его… Взвалить себе на плечо. Перенести. Поднять на высоту своего роста…

Самолет «У-2» вблизи видели? Высоту кабины представляете? Это не мотоцикл, стоящий на земле. Сначала на крыло, потом в кабину.

Аркадия много раз спрашивали об этом. Откуда взял силы? Как справился? Он отшучивался.

Красивый, веселый, с шикарным – это было модно – чубом. Немного лохматый, глазастый.

Не просто достойный сын своего великого отца…

Юный ас.

Храбрый, решительный.

Жизнь сулила великое будущее.

После победы он вернулся к борьбе за знания. Догнал своих ровесников. Сдал экзамены за десятилетку. Поступил учиться на подготовительные курсы Военно-воздушной академии.

13 апреля скончался от болезни. Ему было всего восемнадцать лет. Менингит. Спасти парня не удалось.

Его отец Николай Каманин руководил подготовкой первых космонавтов. Конечно, Аркадий не остался бы в стороне. Не тот характер.

Но…

Будем помнить.

Во время Великой Отечественной войны Нина училась в школе, была подростком.

В 1941–42-х годах, когда немцы быстро продвигались в глубь страны, Воронежская область оказалась на линии фронта.

Нинина родная деревня находилась в тылу, но эхо войны было слышно очень отчетливо. Дети не только учились, но и работали, помогали взрослым. А еще они по очереди дежурили на вышке на окраине – считали, сколько самолетов пролетело в сторону Сталинграда.

Однажды была очередь Нины. Она пришла из школы, взяла хлеба и отправилась на дежурство. Честно смотрела в небо – насчитала четыре бомбардировщика. А тут звонок – дежурный. Сколько насчитала? Четыре? Хорошо, а теперь зайди в штаб.

Нина поспешила. Как и все подростки деревни и всей страны, она всем сердцем жаждала победы и хотела лично внести свой вклад в нее.

Пришла в штаб, поздоровалась с дежурным – ее соседом, Степанычем, пожилым уже, крепким мужчиной, но без пальцев на руках – жертвой хлебоуборочной кампании. Одну войну на передовой он уже прошел, а во вторую не взяли его.

Степаныч был не один – в углу за столом сидел и смотрел на вновь прибывшую исподлобья невзрачный мужичок средних лет, среднего роста и среднего телосложения.

– Вот, Нинко, дезертира я поймал. Мне до дому надо, а ты пока посиди, покарауль.

Нина кивнула, уселась напротив мужчины и уставилась на него в упор. Степаныч вышел. Нина с любопытством разглядывала дезертира – раньше она их не видела. Самый обыкновенный дядька, лицо не трусливое и не злое, только очень усталое. Он мог бы жить в соседнем доме. Степаныч – слева, а дезертир этот – справа.

Дезертир сидел, прикрыв глаза, минут пять.

Нина тоже расслабилась, не задремала в тепле, но размякла. И вдруг дезертир вскочил! Сна – ни в одном глазу, движения ловкие, шустрые. Перепрыгнул через лавку – и бежать.

Дверь распахнул и припустил.

Нина хоть и сразу среагировала, да не успела за ним, только рукой скользнула по куртке.

Но что делать? Ноги в руки – и припустила за беглецом огородами! Да быстро отстала. Была тогда то ли ранняя весна, то ли поздняя осень, время самых-самых болот на улицах.

Нина – 14-летняя маленькая, худенькая девочка (да чем она там питалась во время войны), вскоре потеряла дезертира из виду, такой он быстрый оказался, а еще в сапогах по размеру (Нинка-то с родными одни валенки по очереди таскали, и ей их чуть ли не держать руками при ходьбе приходилось, чтобы не вываливаться из них, покупались-то они на кого-то из старших, уже взрослых, Нининых братьев или сестер).