– Я это так не оставлю, – решительно произнес Билл. – Я уже связался со специалистами мирового уровня в области спинальных травм.

Он, как и прежде, хотел сказать, что Джесси – местечковый хирург и мало что смыслит в своем деле. Но это никак не влияло на травму, которую получила Лили, никто не сможет это изменить или отменить, пока наука не предложит новых решений, и остается лишь надеяться, что Лили доживет до лучших времен, потому что она молода, но пока – увы. Джесси уже сделала все, что могла, и продолжает делать, а Билл может признавать это или нет. Он по-прежнему находился на стадии отрицания и не хотел смиряться. Джесси знала, что если он не сможет принять реальности жизни дочери, в итоге это будет очень тяжело для Лили. Но она также знала, что прошло слишком мало времени, рано или поздно ему придется посмотреть правде в глаза.

Билл Томас был боец и привык добиваться своего. Он достиг многого и не желал сдаваться. Ради Лили он сделал бы все что угодно. Джесси восхищалась его целеустремленностью, несмотря на то что с ней он держался грубо и агрессивно. В отличие от Бена она понимала его мотивы и чувства и сопереживала ему. Он сражался не за себя, а за Лили и считал, что действует правильно, пусть даже попирая ее профессиональные чувства. Она принесла ему плохую весть, а он этого слышать не хотел. И никто не хочет, но одни люди принимают плохие новости лучше, чем другие. Билл был не из их числа. Он хотел, чтобы Лили восстановилась самым оптимальным образом. По натуре он не был злым человеком, просто становился грубым, когда выходило не так, как хотелось ему.

– Я соболезную вам, – снова сказал он, и Джесси кивнула, стараясь не расплакаться от его слов. Говорить о Лили ей было легче, чем о себе. После двух бессонных ночей она была на пределе усталости, и от этого ей было совсем невмоготу.

– Моя жена погибла в дорожной аварии, когда Лили было три. Это ужасно, – мягко сказал он. – Я понимаю ваши чувства.

Эмоции переполняли ее, и, несмотря на все усилия, слезы хлынули у нее из глаз и полились по щекам. Она вытирала их ладонью, а он сочувственно смотрел на нее.

– Я слышал, у вас четверо ребятишек. Мои соболезнования всем вам. По крайней мере, они у вас есть. А у меня только Лили. Она для меня все.

При этих словах его глаза увлажнились, и так они стояли, глядя друг на друга – невольные товарищи в утрате и в печали. То была особая боль, ничего подобного Джесси не испытывала прежде. Тим был частью ее самой. Они вместе просыпались, когда не работали, и были идеальными партнерами в воспитании детей. Она не представляла себе жизни без него. И всякий раз, думая об этом, ей хотелось кричать от ужаса. Как ей жить без Тима?

Несколько минут спустя она покинула больницу, напоследок заверив Билла, что Бен Штайнберг будет внимательно наблюдать за Лили и, если потребуется помощь, даст ей знать. Похороны Тима были на следующий день, и сейчас она должна была находиться с детьми. На этот раз Билл не возмущался.

Вскоре она была дома – все четверо сегодня пропустили школу, а соседка Салли Макфи принесла им поесть. Крис и Хизер валялись в гостиной и смотрели телевизор, Адам лежал на кровати в своей комнате, тупо уставившись в потолок, а Джимми сидел рядом с Хизер и сосал большой палец – подобного за ним не замечалось с трех лет. Дети были печальны, и Джесси выглядела не лучше. Салли открыла холодильник и показала, что она принесла им. Там были горы еды, и, хотя никому есть не хотелось, Джесси была признательна за заботу. Все в округе переживали за их семью. Тим был замечательным человеком, занимался не только своими детьми, но помогал с соседскими – довозил на машине, оставлял на ночевку – и был хорошим другом. Джесси смотрела на Салли убитыми горем глазами, и, когда Салли обняла ее, обе заплакали. Про себя Джесси понимала, что ее жизнь уже никогда не будет прежней.