Я нервно облизнулась, покрылась пупырышками, как желтоглазый – чешуей, и шепотом проблеяла:

– А как?

– Убирать, готовить, стирать, а самое приятное знаешь что?

Я молча мотнула головой, потрясенная разнообразием вариантов.

– Ты будешь делать это молча, как положено примерной зитцкой жене.

Он оставил мои плечи, как мне показалось, с неохотой и вернулся на свою часть постели.

– А не примерным, – добавил он, опережая уже готовый было сорваться вопрос, – древние зиттцы отрезали языки, и жены сразу становились примерными, и я уже вполне созрел для того, чтобы возродить этот полезный обычай.

Подушка выпустила меня из плена, стало темно, потому что желтоглазый отвернулся и не светил на меня своими фонарями, я снова дотронулась до него.

– Фин…

– Слушай, я серьезно, – взмолился он, – я жутко устал, я спать хочу, как человека тебя прошу, дай отдохнуть. И сама спи уже.

– А я серьезно говорю, что не могу, когда нервничаю. Ну… расскажи что-нибудь, хоть про эти ваши обычаи. Про третий поцелуй, например, – проныла я.

– Бабка рассказывала, – покладисто забубнил в подушку Фин, понимая, что иначе от меня не отделаться, – раньше, если змеедева сама предлагала парню на ней женится, тот должен был трижды ее поцеловать. Но это просто глупые сказки, не бери в голову. И потом, ты мне жениться предложила уже после двух поцелуев, так что это не считается.

– Эй, я тебе кольцо подарила! – возмущенно зашипела я, придвигаясь поближе вместе со своим кульком из одеяла.

– Белое золото с гравировкой? – чуть повернувшись, блеснул сиянием сквозь ресницы Фин. – Дешевка, я за столько не отдамся.

– Не дешевле твоей змеи на левой руке.

– Что? Ты не могла ничего такого видеть…

Он так удивился, что даже привстал.

– Ну, значит показалось, – тут же пошла на попятный я, прячась, как ракушка, в кулек из одеяла и уже оттуда спросила: – Что там дальше? Ты остановился на поцелуях.

– Давай… сегодня на поцелуях и закончим, – невнятно пробубнел он и вырубился, и даже на попытки его расшевелить не реагировал, или прикинулся дохлым, как ящерица, на которую внезапно напали.

Я повозилась еще какое-то время, а потом лежала, прислушиваясь к его дыханию. Правда, пришлось подобраться поближе, чтобы лучше слышать, как он дышит, едва заметно рокоча, словно большой кот. Я представила, что это Сишир, ткнулась лбом в его плечо и тоже уснула.

Утро наступило внезапно и, кажется, прямо на меня. Я чувствовала себя разбитой, а Фин, словно в пику мне, был необычайно бодрым. Он добыл завтрак, поел и явно куда-то собирался.

– Шпионить пойдешь? – недовольная ранней побудкой шипела я не хуже василиска.

– В том числе, – сиял улыбкой Фин, будто моя заспанная недовольная мина доставляла ему несказанную радость.

– Можешь заодно проверить, как дела в “Синем драконе”? Не хотелось бы чересчур долго испытывать зачатки твоего благородства. Крайт за меня отвечает, вот пусть и отвечает, жених он мне или кто?

– Как прикажете, ваше сиятельство, – поерничал желтоглазый, изобразил кривой поклон и вымелся за дверь.

Попаниковав минуты две-три, что он совсем меня бросил, я подняла уверенность в себе ванной и завтраком. Тем, что от него осталось. Это в гостях леди, как птички, кушают, а когда никто не видит… Но мне пришлось как леди. Фин был не очень щедр.

Можно было бы спуститься или позвать служанку и попросить чего-нибудь еще, но я предпочла устроить ревизию капиталов. Сколько стоили украшения, я сказать не могла, тут я в ценах плавала. Но сумма, даже без учета драгоценностей, была приятная. Как для меня. Соотносить свою платежеспособность с теперешними реалиями я решила опытным путем и все-таки позвала служанку. Выглянула из комнаты, нашла взглядом знакомую физиономию и призывно посмотрела, подергав бровью.