Он набрал номер телефона своего водителя.

— Сергей, будь готов через двадцать минут.

— Хорошо, Демид Вячеславович, — отозвался молодой человек.

Водитель, молодой парень двадцати трех лет, был внуком дворецкого, Всеволода Георгиевича, старого преданного друга и помощника.

Запив таблетку и приняв теплый душ, он надел свежую рубашку и брюки, накинул куртку.

Как раз вышел Всеволод.

— Демид Вячеславович, снова уезжаете?

— Да, Всеволод. Ева позвонила. Желает срочно что-то мне рассказать, и только при встрече. Так что не жди нас с Сергеем рано, ложись отдыхать.

— Хорошо, — кивнул Всеволод.

Как только дверь за Демидом закрылась, Всеволод почувствовал сильный укол в области сердца. Он прижал руку к груди и решил прямо сейчас лечь в постель. Надо больше отдыхать — все-таки уже далеко не юноша.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                   

* * *

Сквозь автомобильное стекло Демид видит, как луна в ночном небе скрывается за белесыми облаками.

Трасса практически пуста.

Мерседес движется плавно и на средней скорости. Они едут по извилистой дороге с крутыми поворотами.

Из динамиков звучит последний хит сезона. Поют парень с девушкой о любви и предательстве. Душевно поют.

И в одно мгновение песня заглушается страшными звуками.

Следующие секунды проносятся как один миг.

Как скажут позже эксперты и сотрудники полиции, ехавший сзади водитель фуры заснул и не включил фары.

Сильнейший удар в капот…

Автомобиль завертело на асфальте…

Визг покрышек…

Удар о барьерное ограждение…

И снова фура наносит удар, теперь в бок автомобиля…

Мерседес срывается вниз... в пропасть…

... Демид чувствует, что лежит в луже крови и что-то теплое и вязкое стекает по лицу, по шее и груди.

Боль разрывает все тело и, кажется, саму душу, парализует разум.

— Сергей… — хрипит он, — Серега…

Демид слышит зарождающийся рев пламени.

Необходимо выбраться…

Он не может выбраться из-под искореженного металла, правая рука зажата, как в тисках, в погнутой двери, и он эту руку не чувствует.

Сознание ускользает…

Боль лишает способности мыслить…

Последний вдох, вздох, хрип…

Всеволод и Ева станут первыми, кто узнает… об аварии… о случившемся… может быть, еще о чем то…

Вспышка невероятной боли…

Стон…

— Он живой! — кричит медбрат со «скорой помощи».

— Носилки, живо! Боже… Как же он выжил?

Темнота. Вселенная пропала. Ему ужасно больно, но эта боль радует. Похоже, у него есть еще один шанс…                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    

* * *

Демид замолчал.

Виктория не замечала, как по ее щекам льются горячие слезы, оставляя темные дорожки от расплывшейся черной туши…

— Мне не смогли сделать пластическую операцию — у меня аллергия на многие препараты, приводящая к анафилактическому шоку. Собирали меня и лечили без наркоза.  — Мужчина горько усмехнулся. — Я молил бога, чтобы дал мне сдохнуть и прекратил мои мучения… Почти месяц я то и дело впадал в беспамятство, такой сильной была боль. Когда я пришел в себя, узнал, что Сергей погиб. После этой новости что-то во мне умерло… А Всеволод постарел сразу на пару десятков лет…