- Несложно было догадаться, что Валерия давно решила присвоить наш дом себе. Но захватить поместье дедушки Марика? – злилась я, вытряхивая последние капли из третьей бутылки. И тут вспомнились слова Валерии: «калека…».

Эл Марик был инвалидом. Он перемещалась на коляске и оттого никак не мог приехать сюда, в столицу королевства. Дальние поездки ему были строго запрещены.

Вот же ж!

Но наверняка были письма!

Подхватившись, резко вскочила, кинулась к столу отца, в глубине души уже понимая, что никаких посланий здесь не обнаружу, они могут быть только у Валерии.

Так и оказалось: полки и выдвижные ящики стола оказались пусты. Единственный шкаф, в котором я пряталась, тоже (я обыскала его ещё раз, вдруг упустила что-то). Как и комод с носками и парой старых штанов отца.

Поместье действительно вызывало зависть у многих – именно там разводили чудесных анорийских скаковых, самую лучшую породу лошадей для скачек. Один такой жеребёнок стоил целое состояние!

Действительно золотая жила! Но жадная Валерия никак не могла завладеть дедушкиным поместьем, а вот её сыночек Кассий теперь вполне может.

- Условия завещания мне, точнее Глории, были известны, так, - напрягла я память, стараясь найти ответы на эти вопросы, - после смерти деда Марика, поместье переходило в собственность Патрику. По закону королевства землю наследовать может только мужчина. Если бы Глория осталась единственным ребёнком, то её второй сын стал бы хозяином земель, и взял фамилию Мэнэс, а если бы у Глории были только девочки, ей пришлось бы усыновить кого-нибудь, иначе поместье ушло бы в казну короля. Вот так. Но теперь неведомым образом Кассий вписан, как сын Патрика и это катастрофа!

Мои размышления прервал протяжный вздох, и я резко повернулась к кровати.

Отец постепенно просыпался. Невооруженным глазом было видно, как паршиво себя чувствовал напившийся до чёртиков эл Патрик. С трудом продрав затуманенные глаза, с громким стоном он схватился за голову – неудивительное состояние после беспробудной пьянки.

- Пить… - остановив на мне свой блуждающий взор, хрипло каркнул он.

Налив воду из графина, подала стакан отцу. Похмелье – штука коварная, но как я была рада, что совсем скоро смогу поговорить с ним!

Вот только у эл Патрика были совсем другие планы. Трясущимися руками мужчина поднёс стакан с живительной влагой к пересохшим губам, но как только сделал первый глоток, возмущенно швырнул стакан на пол.

- Зачем мне твоя вода?! – простонал он мучительно, - вы вообще кто?! Принесите мне вина, да покрепче!

С этими словами он обессиленно откинулся на подушку. Его пальцы сжимали спутавшиеся на голове волосы, а непрекращающийся протяжный стон сразу дал понять, насколько плохо ему в этот момент.

Я абсолютно не обиделась на него – отец явно не узнал меня. Но это пока.

- Сейчас принесу, подождите немного, - с этими словами оставила изнемогающего от жажды и головной боли отца и направилась в уборную.

Вода из крана была не просто холодной – ледяной. Именно то, что мне нужно.

- Где вы там?! – нетерпеливо ворчал отец.

- Уже иду, - с улыбкой ответила ему: таз был практически полным. Утренняя порция горячительного отцу точно ни к чему, а вот отрезвляющий душ мигом приведет его в чувство. Жестоко? Возможно. Действенно? Ещё как.

Когда освежающий «подарок» был готов, аккуратно, чтобы не разбрызгать воду, потащила таз в комнату. Эл Патрик постанывал, лёжа с закрытыми глазами и, видимо, ожидал меня с очередной порцией пойла.

Подошла к изголовью кровати, подняла таз повыше и, с мыслями «прости, папа, но так надо», вылила ледяную воду на голову родителя. Явно не ожидавший такой подставы, он заорал от неожиданности.