— Что? Знакомиться? С избранницей? — не выдержав, уточнил он.

— Да. Как скажешь. Просто сегодня, ну как минимум, у меня нет настроения для обсуждения твоих любовных игр, и потом...

Сергей опешил, а потом вдруг стал смеяться в полный голос: искренне, как-то радостно и по-детски задорно. Алина же, увидев реакцию друга детства на свои, как ей казалось, жёсткие и вполне отрезвляющие слова, обиделась на него.

— Что смешного я сказала? Ты сегодня столько всего наговорил, что я уже совсем ничего не понимаю... При чём тут я и при чём тут твоя женитьба... Я же сказала, что помогу тебе с твоей избранницей.

Видя, что друг продолжает веселиться, она с раздражением и тоской в голосе, не выдержав шквал морального и эмоционального напряжения, спросила:

— Что ты, вообще, от меня хочешь? Обидеть?!

Сергей же, не обращая внимания на её взрыв, искренне продолжал потешаться над её словами. Его веселье стало безудержным настолько, что в какой-то момент женщина посчитала его реакцию на сказанное ею явным издевательством. К горлу подкатил ком. У Алины мелькнула спасительная мысль, что для того чтобы это прекратить, ей просто нужно встать и уйти. Однако гордость, проснувшаяся в ней за годы жизни без Игоря, не позволяла ей это сделать именно сейчас.

— Лина! Девочка моя! — улыбаясь, ласково произнёс Сергей. — Да неужели ты так ничего и не поняла из того, что я тебе сегодня наговорил?! Да, я действительно хочу жениться, но на тебе.

Алина сидела, всё ещё готовая услышать какие-то нелепые объяснения, когда смысл сказанного Сергеем стал до неё доходить, а поняв, вспыхнула. В голове резко зашумело, и она пошла кругом.

— Если же быть до конца откровенным, — уточнил он, совсем не обращая внимания на реакцию на его слова, — то я, моя дорогая, считаю себя великим идиотом. И не только это! Ещё я и виноват перед тобой. Виноват в том, что в своё время поддерживал бизнес твоего непутёвого мужа, а не схватил тебя и Марину в охапку, чтобы увезти вас с собой...

Алина, открыв рот, во все глаза смотрела на говорившего друга. Слушала и не верила тому, что только что услышала: «Он помогал моей семье, бизнесу Игоря?»

— Как мне тогда казалось, потихоньку помогать твоей семье — это благородно и по-дружески. Теперь-то я понимаю, что если благородство и было, то глупое и пустое, так как оказалось абсолютно бесполезным. Да и дружба тут совсем ни при чём. Сколько раз я, как дурак, разговаривал с твоим мужем, пытаясь достучаться до него! Предлагал любое лечение в лучших клиниках мира. Заканчивалось же это всегда одинаково: сначала полный раскаянья Игорь обещал подумать, а потом заявлял: «Не лезь в наши дела, не лезь в наши отношения, мы сами во всём разберёмся». Меня это бесило, раздражало, но в принципе-то он был прав. Я действительно для вас был никто, чужой человек. Подумаешь — друг детства и юности. И только спустя годы я понял, что дело-то было совсем в другом. Его просто устраивала такая жизнь. Да. Ему всё это нравилось... В какой-то момент мы с ним даже поспорили, что ты его не бросишь, даже если у него будет куча подружек...

Алина так и сидела с открытым ртом, слушая исповедь Сергея. Только тяжесть её дыхания напоминала пыхтение разъярённого быка. От вспышки нахлынувшего на неё гнева кровь бешено пульсировала в висках. Шок и унижение, испытываемые Алиной, требовали от неё немедленных действий. Она готова была кричать, бросаться посудой или мебелью. То, что она сейчас услышала, было выше её понимания, принятия ею морали, как таковой...

Сергей же, сначала не обращавший внимания на реакцию подруги, в конце концов, видимо, всё же уловил её повышенную нервозность, примиряюще произнёс: