Блондинкой я стала в самом конце восьмидесятых, когда на мои русые волосы сделали мелирование. Сняли фольгу, смыли, я посмотрела в зеркало и обомлела – вместо тонких светлых прядей, которые должны были создать игру света, я обнаружила прямо надо лбом желтые полосы шириной с палец. Моя подружка-парикмахерша приехала на работу после ночной гулянки, опоздав на два часа.

– Ты сама виновата, я тебя предупредила, что у меня нет сил. А ты все приходи да приходи! Надо было в другой день! Прости!

– Теперь я похожа на бурундука, – сказала я, сильно расстроившись. Даже чувство юмора меня не спасало. – И что теперь делать?

– Ничего не поделаешь, придется теперь осветлить всю голову, – со вздохом ответила сонная виновница моего превращения в бурундука. – Будешь блондинкой!

Нет худа без добра! С тех пор я блондинка, и это мне очень нравится. Кстати, уже пора покрасить корни и, чего отпираться, седину. Она придает холодный нордический оттенок и игру света без всякого мелирования. Хорошо, что индустрия красоты не стоит на месте, краска уже не так сильно портит волосы, а прекрасный мастер каждый месяц возвращает мне тот сияющий ангельский блонд, который был в детстве. Голова у меня маленькая, поэтому сильно зализанные прически мне не идут, хотя очень нравятся. Помните юную Шинейд О’Коннор и «Nothing compares to you»? Как же она была прекрасна с наголо обритой головой. Обладательницы идеального черепа могут носить все. Остальным придется научиться пользоваться тем, что на этом черепе выросло.

Конец ознакомительного фрагмента.