Каждый стон, который доносился из кабинета, был как удар ножом, точнее, как серия ударов, наносимых снова и снова, без малейшего намека на сожаление или пощаду.

Я чувствовала, как мое дыхание становится прерывистым, как в груди сжимается от отчаяния.

Мои руки тряслись, и я едва сдерживала слезы, которые обжигали мои веки.

Я чувствовала, как моя любовь, мои мечты и надежды рушатся на моих глазах, превращаясь в пепел. Все, что мне когда-то казалось крепким и надежным, в один момент обернулось хрупкими обломками под моими ногами.

Боль пронзала меня насквозь, оставляя чувство пустоты и предательства, от которого не было спасения. Я почувствовала себя такой одинокой и заброшенной, словно во всей империи не осталось ни единого островка тепла и понимания.

Разве должна была я в свои восемнадцать лет получить такой жестокой удар судьбы?

Как же все это развидеть? С каждым мгновением мое сердце кровоточило все сильнее, и я понимала, что уже никогда не смогу смотреть на Гари так же, как раньше.

Разве смогу я забыть все это? Сделать вид, что ничего не видела?

2. Глава 2

Еще было время, чтобы уйти, забыть. Сделать вид, что я слепая и глухая.

Но я с широко раскрытыми глазами смотрела на Гари, точнее на его голый тощий зад с родимым пятном на одной половинке.

Потом отвлеклась на цветные камушки, которыми были украшены изящные дорогие туфельки и которые почему-то были на бедрах моего любимого. Стройные ноги, затянутые в дорогой капрон, жадно обнимали его, подгоняя пятками, как ретивого жеребца к действию.

Меня, наверное, сейчас стошнит.

Вот-вот.

Прямо на этот белый дорогущий ковер.

Я прикрыла рот ладошкой, пытаясь дышать глубоко.

Меня не замечали.

Они были очень заняты.

А еще Гари так рычал, что мне показалось, что он хотел быть драконом, что сожрет свою «принцессу». Он так неистово целовал ее, как голодный тролль.

— Гар, — задушенно вырвалось у меня. И все прекратилось. Девица перестала стонать, как будто ее резали, а жених рычать, как зверь.

— Эвелин! — вскрикнул жених и развернулся. — Ты что тут делаешь?

Удивление Гари быстро сменилось хмуростью и… досадой.

— Я? Приехала к тебе… — растерянно произнесла я, не такую реакцию ожидала.

— Почему не сообщила?

— Ты… ты… изменяешь мне? — непроизвольно ответила вопросом на вопрос. — У нас же… свадьба.

— Первое не мешает второму, — резко отозвался жених.

Высокий, гибкий, беловолосый маг средней силы, но богатый до неприличия, черт побери, а еще завидный жених.

— Как это?

— Ну и дура же ты! — он скинул ноги девицы и начал трясти штанами, пряча свой зад и застегивая брюки.

Девица же только прикрыла колени и свела ноги вместе, кокетливо наблюдая за нами.

— Здесь люди занимаются любовью, — вставила она капризно и облизнула свои алые губы. Меня снова затошнило.

— Занимаются… любовью? — оторопело повторила я. — А… как же… я?

— Ты себя в зеркало видела? — фыркнул Гари.

— Н-да.

— Вот тебе и ответ. Плоская, высокая, лицо… резкое, острое. А воспитание… оставляет желать лучшего, — Гари даже не стал застегивать белоснежную рубашку, сверкал худощавым торсом с редкой жесткой порослью волос.

Он рукой зачесал назад светлые волосы. Качнул головой. Прислонился бедром к своему дубовому столу и сложил руки на груди.

Я задыхалась от приторности сладких духов и запаха их близости. Запаха измены мне.

Девица на столе и вправду была моей противоположностью. Она была округлой, мягкой, с пышной грудью, сладкими пухлыми губами, и томным взглядом. Явно ухоженная и знающая себе цену.

А я…

Оборванка с улицы из бедной семьи.

Но ведь мне только восемнадцать. Я не уродина. Я даже красива своей хищной и не похожей на других девушек красотой. У меня карие глаза с россыпью золотого песка, высокие скулы. Худое лицо, но много ли нарастет мяса, когда приходилось подрабатывать для того, чтобы мы с мамой могли нормально питаться. А я еще должна была учиться по ночам.