— Уверены? — склонил я голову набок, усмехаясь.

С языка рвалось совсем другое. Но я сдался. Чертовски хотелось… что-нибудь, что, наконец, позволит перевести дух.

— Сейчас я могу сделать вам укол. Чтобы выспаться, успокоиться и получить передышку. Я понимаю, что с вами сегодня произошло.

Я медленно заполнил легкие воздухом. Да, у меня в принципе незатейливый диагноз — гон.

— Я обещал Марине пообедать с ней, — опустил я плечи.

— Любите себе нервы дергать? — неодобрительно заметила она. — Вы не способны сейчас на такие простые вещи, как пообедать с ней. Ваш зверь будет искать любой повод, чтобы установить свои правила. Вы же сами доводите до катастрофы, а потом терпите ее результаты…

Катерина перестала мне улыбаться. Смотрела сурово, выглядела профессионалом… Но мне все равно было понятно, что она просто защищается от меня.

— Тогда делайте уколы, — капитулировал я.

— Хорошо, — поднялась она. — Пойдемте в процедурный.

Я проследовал за ней, покорно улегся на кушетку и получил заслуженную терапию.

— У вас примерно полчаса, — отвернулась она, снимая перчатки. — Вернетесь в номер или отдохнете в отдельной палате?

— Вернусь, — поднялся я и, натянув джинсы, покинул кабинет не прощаясь. Только очарованного доктора мне не хватало. Не весна все-таки.

Ноги перестали дрожать, и я добрался до номера Марины почти спокойным. Она сидела за столом со скетчбуком, поджав под себя ноги. Увидев меня, отложила все и поднялась:

— Я обед заказала…

— Отлично.

— Где ты был?

— Курил.

Я прошел к ней и сбежал взглядом в короткое сканирование своей самки, лишь бы в глаза не смотреть. Она оделась в светлую пижаму и всем видом звала сгрести ее в объятья и завалиться в кровать.

— А еще напоролся на доктора…

Марина усмехнулась:

— А с тобой не соскучишься.

— Ты как? — наконец, нашел я в себе силы посмотреть ей в глаза.

— Жду тебя. — И она смущенно покусала губы. — Не знаю… Тахир… Давай поедим и… я хочу еще попробовать…

— Мне вкололи транквилизатор, — невесело усмехнулся, чувствуя, как снова накатывает слабость.

— А… — нахмурилась Марина. — Тогда тебе, наверное, лучше лечь. Ты же не уйдешь?

— Не успею, — покачал я головой, чувствуя, что нет у меня полчаса. Веки уже стали тяжелыми, в ноги вернулась дрожь.

Я только зубы стиснул, шагнул к Марине и сгреб ее в объятья.

— Я не опасен для тебя сейчас, — усмехнулся ей на ухо. — Надо попросить Катерину выдать тебе пистолет… с уколами.

Марина с трудом выпрямилась в моих лапах, и вместе мы едва добрели до постели. Я надеялся, что просто придавлю ее собой к кровати и вырублюсь…

…но вышло даже лучше. Я не отключился сразу. Успел почувствовать, как она обняла меня за шею, удобно устраиваясь в моих руках, и осторожно вдохнула мой запах, робко укладывая ладонь мне на грудь.

Пробуждение будет нелегким. Но это будет потом…

***

Я долго лежала, слушая его дыхание. Тахир, кажется, уснул сразу. А я старалась не шевелиться, чтобы его не разбудить.

Горько все это было. Я будто попала в какую-то сказку с несчастливым концом. Мне давали всего несколько дней, чтобы спастись из плена белых лабиринтов, а я облажалась — и чудовище не расколдовала, и сама не преуспела. И теперь мы с чудовищем обречены.

Чудовище, кстати сказать, очень сильно старалось и в конце концов пало, обессиленное борьбой со своими звериными желаниями. А я так и не успела ему сказать ничего такого, что бы его расколдовало… или сделать…

Вот она — правдивая жизненная сказка. А не вот это все, чем с детства дурят головы маленьким девочкам. Все мы — чудовища. Тахир — буквально, а я… я вру ему и подвергаю его жизнь опасности.