К слову, строгое соблюдение устава требовалось только от чернокнижников. С остальных спрашивали только на экзамене. Н-да, плохи дела. Совсем.

Помню, как впервые услышала голос Артура. Властный, четкий.

Он тогда просто поздоровался с нами, первокурсниками, а мне уже сразу захотелось одновременно бежать навстречу и прятаться. Высокий, широкоплечий – дракон, одним словом. Он был на две головы выше любого студента. Цепкий взгляд янтарных глаз – притягивал и пугал одновременно.

Зачесанные набок густые гладкие темные волосы, насмешливо-холодное выражение лица и уголок губ приподнимается в сдержанной улыбке — все это не могло оставить равнодушными девичьи сердца. Будь тут День Святого Валентина, он бы открытки лопатами грёб и мог бы камин круглый год топить.

И я, стыдно признаться, не стала исключением…

Это я не про камин. Но остальные улики были против меня. Легкий румянец, когда он быстрым и тяжелым шагом проходил мимо по коридору, спеша по своим делам. Опущенные глаза и робкое «здрассте» заканчивалось ветерком от его плаща и коротким дежурным «здравствуйте».

Оно уносилось вместе с моим сердцем по коридору, а мне оставался лишь запах дорогого парфюма и предательское сердцебиение. О, сколько наивных слез было пролито в подушку и в подружку!

Эти мимолетные встречи, мечты о том, как однажды он обратит на меня внимание, все это грело меня на первых курсах.

И вызов в кабинет ректора посреди лекции, на третьем курсе, – я запомнила на всю жизнь… «Но есть огромная разница между симпатией и состраданием»…

А потом я поняла, что солнышко светит всем, а ректор — не солнышко. И ударилась в учебу.

Я уже не краснела в коридоре и не порхала на крыльях любви, вспоминая мимолетный взгляд «отстань, мне некогда». И даже могла без смущения смотреть на его портрет.

Вот что учеба с людями делает!

И вот сейчас мечта о Сэйзэре решила сбыться! Да так, что попа холодела и самообладание собиралось в бессрочный отпуск.

— Виновата, господин ректор, — выпалила я скороговоркой, вытянувшись по струнке. Всё как требовал ректор — по уставу. — Больше не повторится!

— Разумеется, не повторится, — усмехнулся Артур, а у меня по спине пробежал холодок. Он с щелчком раскрыл пустые часы и снова закрыл. — На отработку к чернокнижникам! Пока я не решил, что с тобой делать!

Я открыла рот, чтобы возразить. Ну это уже чересчур сурово! Я что, половину Академии разнесла, а вторую продала на взятку?

Отработка.

До меня только дошло, а я в ужасе посмотрела на ректора. Была у меня надежда, что он передумает. Я вцепилась взглядом в его широкие плечи и точеный профиль.

— А это не слишком су?.. — начала я.

Но произнести ничего не успела. Дверь в кабинет с грохотом отворилась и впечаталась в стену.

— Ваша светлость! Срочно! Нужны вы и ваши тролли! – произнес запыхавшийся констебль, согнувшись вдвое и пытаясь отдышаться. — Его светлость Элисдэйр просит срочно прибыть вот по этому адресу.

Констебль вытянул руку, протягивая сложенную вдвое бумажку. Ректор быстро пересек кабинет и выхватил записку.

— Свободен! – приказал Артур, а жандарм, все еще согнувшись, попятился обратно в коридор, попутно закрывая за собой дверь.

О, сейчас грянет буря!

— Довольна? — грозно произнес ректор, указывая на дверь, читая послание. — Твоя выходка может стоить кому-то жизни! Поедешь со мной! Немедленно! Часы не забудь!

Моя выходка?! Моя?! Да, может, он своих троллей абьюзил, вот и срулили к ласковой и доброй мне! Да, может, он их…

И тут до меня с запозданием дошло, чего от меня хотят.

— Что? Я? На место преступления? — обрадовалась я, едва не подпрыгнув на месте. — Правда?