Две уже огромные махины кане-корсо валяют дочку на снегу. И тыкаются носами в лицо.

Годовалые... Год назад взял, чтобы внимание от уехавшей матери отвлечь.

- Чего они ей сделают-то? Они ж не люди. Да и с ней в кровати выросли.

Спала она с ними долго. Но зрелище не для слабонервных, надо сказать. Громко свистнув, кричу им:

- Фу! Ко мне! Ладно, давай, Гер, мне ещё на работу.

Пока открываю дверь в дом, замечаю краем глаза, как Ариша кормит втихаря, наглые морды шоколадом.

- Арина! - строго. - Нельзя им.

- Всё вкусное - нельзя! - пыхтит недовольно. - Только капусты твои зя... и тыквы.

- Овощи надо есть.

Стащив с неё мокрый от снега комбинезон, увожу на кухню. Забираю шоколад.

- Это моё! - возмущается.

- Покушаешь, отдам. Омлет? - быстро оглядываю полупустой холодильник. - Или молоко с шариками?

- Это! - шлёпает она по кастрюле со вчерашними макаронами.

- Опять?

- Да!

- Давай, омлет?

- Не буду! Не буду! - упрямо.

Смотрю на часы. Опаздываю. А она сейчас сядет недовольным нахохлившимся воробьем над чашкой и попробуй впихнуть. Сдаваясь, разогреваю ей рожки. Ариша густо заливает их сгущёнкой, шоколадным топингом и, довольно жмурясь, ест.

Не уверен, что детям можно столько сладкого. Не очень-то я справляюсь.

Остатки рожек заливаю себе яйцом. И присаживаюсь напротив.

- Сейчас придёт тётя Катя прибрать в доме. Я включу тебе мультики, и ты тихонечко посидишь, пока я приеду, ладно?

- Не хочу. Хочу ёлочку наряжать, ты обещал! - пищит требовательно.

- Приеду и будем наряжать.

- Неть!

Поправляет волосы, пачкая волосы сгущёнкой. О, ужас! Потом попробуй расчесать. Ору будет... Быстро вытираю влажной салфеткой, откидывая её светлую, чуть рыжеватую копну назад. Косы я плести не умею, а постричь волосы она не даёт: "У мамы длинные". Запомнилось ей так.

- Давай, я тебе игрушки достану, и ты начнёшь без меня?

- Да-да-да!

Вытаскиваю коробку с пластиковыми игрушками. Прячу повыше гирлянды.

- Мамочке понлавится? - вешает на ёлку игрушку.

Ухожу от ответа, делая вид, что переписываюсь по телефону.

Приближается сокрушительный звездец. Что я ей скажу в новогоднюю ночь?

- Ариш, дед Мороз может к нам отправить и другую Снегурочку. Если мама, - это слово у меня всегда с пренебрежением выходит, - будет очень занята.

- А ты скажи ему - чтобы не занята, - поднимает на меня наивные синие глаза.

Поглядываю на часы, помощница по дому задерживается. А мне её ещё уговаривать с дочкой посидеть!

- А как маму мою зовут? - неожиданно спрашивает дочка.

- Мамой...

Зовут её маму Мариной. Но зачем ей эта информация?

- А что если она нам просто позвонит, Ариш? На новый год.

- Это нечестно! - бросает игрушки. - Я хавошей была, я хочу подалок! Маму.

- Я тебе какой хочешь подарю, - присаживаюсь перед ней, - но этот не могу обещать. Не в моей власти.

Бросает игрушки, отворачивается. У меня болезненно горит в груди от этого. Но как-то же надо её подготовить к тому, что мамы не будет.

Я против насилия над женщинами. Но иногда... Хочется втащить, надо признать. Вот за такое вот.

- Где же тётя Катя? - выглядываю в окно.

Набираю сам. Телефон недоступен. Приплыли... Дальше ждать возможности нет. Что вот мне делать?!

- Одевайся, Ариш.

- А ёлка?

- Позже.

Прихватив дорогую кожаную сумочку, оставшуюся, в наследство от матери, дочь послушно собирается.

Уже в темноте подъезжаю к дежурке. Через дорогу мой УВД.

- Я тут поиглаю? - с любопытством смотрит дочь на старый манекен в фуражке, сидящий на месте дежурного.

- Давай, - оставляю её за стойкой с манекеном.

Прохожу дальше.

- Вечер добрый... - оглядываю дежурку.