И затем, одарив «пострадавшую» надменно-снисходительным взглядом, сухо прибавила:

- А ты впредь будь поумнее.

Я же загадочно промолчала.

5. Глава 5

Возник ли у меня план того, как проучить Габи, любимицу владельца клуба, и отомстить за унижение соотечественницы, в ту же минуту? Или, может, идея появилась у меня тогда, когда я снова подошла к окну и уперлась взглядом в загадочное строение напротив? В какой-то момент мне почудилось, будто в его бойницах, незряче уставившихся на окружающий мир, мелькнул свет от факела. Я разгадала в этом видении подсказку и в охватившем меня азарте начала готовиться к осуществлению плана, посвятив в него Соню и Стеллу.

Никто из нас не знал настоящего имени Габи, хотя она утверждала, что именно так её и зовут: Габи, Габриэлла. Когда мы с Соней (в самолёте её место оказалось рядом с моим – так мы и познакомились) впервые переступили порог заведения, Габи уже «царствовала» там. Была некорованной королевой «Приватного клуба номер один» (позже я узнала, что других ночных клубов в Ландоне не наблюдалось, и название нашего заведения не было связано с нумерацией). А на побегушках у Габи была Фанни, которая считала себя её подругой. Габи обладала броской внешностью: грива блестящих рыжих волос, высоченный – гренадерский – рост, пышная грудь, яркие зелёные глаза на белом, усыпанном веснушками лице. У Шалара она была на особом счету. На очень особом. Мы подозревали, что он с ней спит.

Моя первая «трудовая» неделя стала для меня настоящей пыткой. Я никак не могла побороть свою природную стыдливость, чтобы научиться выставлять себя напоказ, перед сидящими в зале незнакомыми мужчинами. Каждый раз, выходя к шесту, я чувствовала, как жизнь внутри меня буквально замирает. Ноги становятся ватными, тело непослушным, не принадлежащим мне. Соня, наблюдая мои жалкие потуги на подиуме, говорила, что я танцевала как механическая кукла. Неудивительно, что после того, как я спускалась после шоу-тайма в бар, желающих купить мне напиток не оказывалось.

Однажды Шалар подозвал меня к себе за барную стойку и предупредил, что, если я не начну показывать «настоящее шоу» и зарабатывать на консумации, он разорвёт контракт. Я была в отчаянии. Мои выкрутасы на шесте не впечатляли клиентов заведения и никто из них не спешил познакомиться со мной поближе. Но даже тогда, когда я брала инициативу в свои руки и подсаживалась к кому-нибудь, меня сковывал панический страх. После «Привет!» и «Как дела?» у меня пропадал дар речи.

Нет, я не могу сказать, что боялась или стеснялась мужчин. До знакомства со своим будущим мужем я встречалась с парнями. В шестнадцатилетнем возрасте у меня даже случилась настоящая любовь: безумная, незабываемая, неповторимая. Первая и, как мне тогда казалось, последняя. В общем, одна-единственная на всю жизнь... А позже судьба свела меня с мужчиной, который стал моим мужем и помог мне овладеть «наукой любви». Он был чутким и опытным любовником, благодаря ему я как бы раскрылась, и в себе самой обнаружив таланты страстной любовницы. Но, очевидно, боль утраты, которую я в своей памяти прочно связывала с мужской агрессией, изменила моё отношение ко всем мужчинам.

Стоило мне приблизиться к незнакомцу, как внутри у меня срабатывал какой-то механизм – и между мной и мужчиной возникал невидимый барьер. Блок. Определённо, я совсем не годилась для работы в кабаре.

Решить мою проблему взялась Соня. Однажды, перед работой, она уговорила меня составить ей компанию и «раздавить» бутылку мартини. Хотя к алкоголю я испытывала, мягко говоря, отвращение (ещё были свежи воспоминания о бывшем муже), уговорам Сони всё же уступила. Может быть, потому, что надеялась в опьянении забыть все свои проблемы. Хотя бы на время. Но, как известно, алкоголь запускает в нашем организме и другие механизмы: например, возможность «раскрепоститься». В тот вечер я впервые танцевала так, что даже Шалар, протиравший бокалы за своей барной стойкой, замер на месте, от удивления разинув рот. Соня дала мне понять, что пара бокалов лёгкого спиртного перед работой облегчает восприятие реальности.