(Консумация означает времяпровождение и употребление напитков с посетителями кабаре, от которого танцовщицы имеют определённый процент – прибавку к зарплате.)

Было бы неправдой сказать, что меня это совсем не задевало. Тем не менее, к любым переменам в жизни я старалась относиться снисходительно. Усвоив уроки прошлого, я знала, что успех - величина непостоянная. Сегодня ты на высоте, баловень Судьбы, тебе тихо завидуют, твоими успехами громко восхищаются. А завтра, стоит тебе оступиться, потерять бдительность или хватку, – и все забудут, кем ты был и как тебя зовут. «Не хвались, что ты самая красивая: найдётся та, что краше тебя. Не хвались, что самая умная: найдётся та, что намного умнее», – любила говорить моя бабушка. И мне нравился такой философский взгляд на жизнь. Чувство зависти, то самое, разъедающее душу до чёрных дыр, в которых бесследно исчезают порядочность и доброта, к счастью, мне было неведомо.

Однако успехи голубоглазой блондинки бесили не только Соню, но и Габи – любимицу Шалара. Впрочем, о Габи будет отдельный разговор...

- Помолчи, Соня, – сказала я, с упрёком взглянув на миниатюрную брюнетку.

Когда та, в потоке отборной брани ещё раз обозвав соперницу безмозглой куклой, обиженно затихла, я снова обратилась к зарёванной Стелле.

- Стелла, не будь дурой, – голосом школьной наставницы проговорила я. – Габи и вправду подставила тебя, использовала тебя как сутенёр. Скорее всего, тебе что-то подсыпали в стакан с виски: чтобы ты не сопротивлялась и чтобы потом ничего не могла вспомнить. Если тебя изнасиловали, ты ничего никому не докажешь. Габи заранее знала, что это сойдёт ей с рук: ты же не пойдёшь жаловаться Шалару.

- Ещё бы! – не удержалась, фыркнув, Соня. – Узнай Шалар, что ты без его ведома покинула клуб с одним из его завсегдатаев, тебя тут же выставят на улицу! Забыла, что случилось с Марго? Чемодан, вокзал, малая родина...

- Соня права. – Кивнула я. – И ты не хуже нас знаешь, что закон здесь на стороне Шалара. Он у себя дома; мы же здесь – чужие, и наш голос ничего не значит...

Стелла слушала, глядя то на меня, то на Соню, и кусала губы, отчего зубы у неё стали такого же цвета, как помада. Взгляд её невинных голубых глаз умолял нас о защите и покровительстве.

Мне хорошо был знаком этот взгляд. Месяц назад упомянутая Соней Марго («в миру» Марина) вот такими же глазами смотрела на меня, когда просила поговорить за неё с Шаларом. Марго угораздило закрутить интрижку с сыном Шалара, от которого она, как ей показалось, забеременела. Поскольку в репертуаре Марго не было блестящего знания иностранных языков, она обратилась за помощью ко мне: как к своему «адвокату» и переводчице (я неплохо знала английский и чуть хуже французский). Мы встретились с Шаларом в нерабочей обстановке и я поведала ему о «проблемах» Марго, как она и просила. Мне так и не удалось выяснить, какого решения Марина ждала от Шалара. Скорее всего, она рассчитывала через него склонить его сына к женитьбе. Шалар же на этот счёт был иного мнения. На следующий же день он разорвал контракт с артисткой Марго и без всяких церемоний выгнал её из «Клуба номер один». Мне же было сделано строгое предупреждение: больше никогда не повторять попыток устроить чью-либо приватную жизнь подобным образом. Желание оказать помощь тому, кто в ней нуждался, было чревато серьёзными последствиями. Шалар хотел, чтобы каждая из нас твёрдо усвоила одно железное правило: «В этой жизни каждый сам за себя».

- Я думаю так. Нужно сделать вид, что мы ничего не знаем и ты нам не рассказывала об этом случае, – решительно проговорила Соня.