флёр де лис – цветы лилии – геральдический символ правящей французской династии. Очевидно, это была стража королевского посланника. Рыцари что-то оживлённо обсуждали, смеялись и, увлечённые своей беседой, не смотрели по сторонам.

Как же странно было видеть всю эту суматоху в замке, который когда-то, в ином мире, виделся мне заброшенной угрюмой руиной!

Очутившись перед дверью покоев, на которые мне указала Бегга, я остановилась. Сердце замерло в предчувствии чего-то волнующего, необычного. Но это и неудивительно, учитывая обстоятельства, в которых я оказалась. Встреча с посланником короля Франции, прибывшим в Шато-Ландон за его юной невестой! Что сулила мне эта встреча? А что ожидало меня после неё?

Стать королевой Франции! Да такое даже на минуточку невозможно было представить! Интересно, а кто тут у нас король? В каком веке я оказалась?

Я прислушалась. Из-за двери доносились приглушённые голоса: мужской и женский. О чём они спорили? Я взглянула на Беггу.

- Так надо, – произнесла заговорщическим шёпотом и прижала палец к губам.

Служанка, не отвечая, утвердительно наклонила голову.

- Мессир де Бриенн, повторяю, ваше волнение напрасно. Беренис хорошо себя чувствует. Она вообще отличается крепким здоровьем: в этом она удалась в род своего отца. Пусть его величество король Генрих даже не сомневается – его молодая жена родит ему множество здоровых сыновей.

Это был уже знакомый мне голос графини Ирмины де Вильбеон.

Другой – низкий, хотя и с приятным мягким тембром – отвечал ей:

- Моё волнение не было бы напрасным, если бы мне не пришлось ждать появления мадемуазель Беренис с самого утра. Уже далеко за полдень. Может быть, она не выходит к нам, потому что отказывается идти замуж за короля? Она по-прежнему упрямится, не так ли, мадам?

- Поймите, мессир, Беренис, хотя уже и округлилась в нужных местах и выглядит как женщина, рассуждает как глупая малолетняя девчонка. Вместо того, чтобы благодарить Господа за ниспосланное ей счастье стать королевой Франции, она печалится о том, что будущий муж по возрасту годится ей в отцы. Но ведь это, в сущности, пустяки, мессир! Мы сумеем переубедить её в том, что разница в возрасте для супругов не имеет никакого значения...

- Так вот, мадам, – резко перебил графиню мужчина, которого она звала «мессиром де Бриенн», – вы должны помнить, что, если этот брак не состоится по той или иной причине, вы потеряете титул вашего мужа. Также вы будете отлучены от королевского двора без дальнейшей возможности когда-либо получить индульгенцию. Помимо этого, земли графа Эрве де Вильбеон, которые вашим мужем были обещаны государю, но пожалованные вам как залог брачного договора, перейдут в королевскую казну.

- Знаю, знаю, – раздражённо отозвалась Ирмина.

Я услышала шаги, под которыми зазвенели каменные плиты пола, и, догадавшись, что графиня отправилась по мою душу, рывком распахнула дверь. От неожиданности женщина, с которой я очутилась лицом к лицу, сдавленно вскрикнула.

Ирмина де Вильбеон оказалась в точности такой, какой я её представляла в своём воображении. Это была высокая костлявая дама лет сорока, с прямой, как палка, спиной: о таких говорят «как кол проглотила». На бледном вытянутом лице, с длинным носом и крупным ртом, застыла маска горделивой уверенности и властности; глаза неопределённого (то ли серо-голубого, то ли светло-зелёного) цвета обдавали холодом. Складки голубого, расшитого серебром, блио смягчали угловатые линии её тщедушного тела. Горж – головной убор, выглядевший как высокий цилиндр, который расширялся книзу и суживался кверху, с крепившимся сзади лёгким платком – прибавлял росту женщины ещё сантиметров пятнадцать-двадцать.